Занимательная история. Выпуск 4 - [105]

В той же вполне научной работе мы видим фразу: «Во всех слоях новгородского культурного слоя с X до XV в. обычной находкой являются кресты», коих обнаружено 56. При этом фраза звучит как «обнаружено аж целых 56!», после чего на читателя накатывает ощущение присутствия вселенской христианофилии в городе… где, оказывается, ещё до христианизации, в X в. (sic!) люди носили на теле религиозные символы, – ведь читателю никто не сообщал, что всех находок обнаружено почти две с половиной тысячи! Иначе говоря, нательные крестики составляют лишь 2 % из всех 2’447 предметов, найденных в городе и датированных X–XV вв.

Нокаутирующий удар по психике человека с плохим школьным воспитанием легко достиг цели, – ведь ему и в голову не может прийти мысль, что все 56 крестиков реально могли быть рассредоточены в слоях, начиная с XV в., а не заканчивая им. А причина хронологической мистификации лежит в «лояльной» интерпретации данных дендрохронологического и радиоуглеродного анализов, а также (возможно) в подгонке данных под ответ из желания учёного (скорее, не в данном примере) синхронизировать датировки найденных артефактов с летописными сведениями.

Сдаётся мне, что сегодня ни одна статья археологов не ляжет на страницы научного издания, если хотя бы один приводимый артефакт не впишется в версию истории России от Романовых и если этот артефакт не будет коррелировать с летописными данными. – Такое вот вполне логическое продолжение выпаса академиками своих младших собратьев по науке среди лужиц лейб-исторической области знаний на поводках у РПЦ и теней Дома Романовых: мол, не пей молодой учёный водицы альтернативной истории! Публиковаться не будешь! Козлёночком станешь!

Чистка медных пуговиц на мундире науки фасона XIX в. тем более нелепа, что саму науку периодически сотрясают вселенские скандалы. Например, афера Чарльза Доусона с «Пилтдаунским человеком»: с 1912 по 1953 год научный мир захлёбывался обсуждением эпохальной находки человеческого черепа, так недостающего сторонникам теории Дарвина. Но даже и после разоблачения (товарищ, дабы состарить кости, явно перестарался с их окроплением дихроматом калия) мистификатор не растерял паству уверовавших в его «открытие», а число публикаций с упоминанием «вклада» в науку английского любителя-археолога сегодня уже перевалило за 700 (его индексу цитирования можно только позавидовать!).

В этой подтеме можно упомянуть ещё один поток капель умофобии, который столетиями точит исходные нормы морали славян. Речь идёт о насаждении в русской системе имянаречения чуждых этносу имён. Я обращал внимание на эту тему в предыдущем эссе: уже в конце XI – начале XII в. среди власть предержащих доля людей с не русскими именами составила уже 39 %, хотя основная масса родителей ещё продолжала нарекать своих детей по старине, полностью игнорируя имена импортные; но уже к началу XIII в. этот ноль превратился в 26 %, и городскую Россию в веке XV-м уже окончательно заполонили еврейские и греческие Елизаветы, Анны, Александры, Захары, Марфы, Саввы, Яковы, Анфисы, Ксении, Василии, Денисы, Екатерины, Григории, Евдокимы, Кириллы, Петьки, Никиты, Фёдоры, Тихоны… И лишь в крестьянских хозяйствах продолжали бегать Первушки, Пронки, Якушки, Лучки, Томилки, Карпунки, Логинки, Офонки, Лверки, Рычки, Илейки, Васки, Шумилки… Можно подумать, что имена детей князя Владимира должны были бы быть наиболее популярны у крестьян – народный герой как никак! Предлагаю самостоятельно проверить это предположение, и найти имена детей князя в славянском именослове, который в 1867 году составил священник М. Морошкин – https://goo.gl/qwNOlA (или здесь).

Однако очевидно, что нарождающееся племя хомотриалов в добрых христианских традициях дистанционировалось от народа уже на первых шагах поступи этого христианства по русским землям: и через строительство высоких заборов на своих «фазендах», и через фасоны одежды, и через ритуал выезда в свет только на «мерседесе», и через личные церкви-часовни (нече де мне с быдлом стоять вместе!), и, в том числе, через имянаречение: мол, негоже нам носить языческие имена, мы – Третий Рим, потому и имена наши должны соответствовать статусу: «Не хочу быть чёрной крестьянкой, хочу быть столбовою дворянкой», хочу нарекаться именами иудейскими и греческими, а также именами летописных авторитетов. Так к концу XV в. к стране уже вплотную подкатила Эпоха Моли. Опять-таки – из-за непротивления людей штормовым волнам глупофилии с помощью волнорезов образования и общей культуры.

«Симфония власти и Церкви» имеет свойство, хоть и не оперативно, но время от времени перекрашивать фасад, менять тональность своих принципов. Примером возьму странное поведение преемников наших летописцев, которые с христианской «беспощадностью» взирали на попытку возродить опыт «гнусных» язычников, «исчадий ада», почему-то не наложивших на Пьера де Кубертена и генерала А.Д. Бутовского – соратника Пьера, соучредителя и члена МОК – анафему. Откуда вдруг взялась такая веротерпимость у РПЦ и власти? Не потому ли, что реанимировался опыт иных язычников, не русских?