Залив в Ницце - [4]
Пауза. Кажется, что Валентина безразлична к разговору и думает о чем-то своем.
Софья. Понятно.
Валентина. Моя дочь тоже занимается живописью.
Помощник. Правда? Боюсь, я не знаком с вашими работами.
Софья. Мама преувеличивает. Я всего лишь дилетант.
Валентина. Она даже попыталась нарисовать солнце.
Софья. Мама, ну перестань!
Валентина. Солнце передать невозможно. Сезанн говорил, что солнце можно изобразить, но не воспроизвести. А она вот пытается доказать, что Сезанн ошибался.
Софья. Да, но я это делаю просто для собственного удовольствия.
Валентина. Удовольствия!
Софья. Да, я рисую для себя. И не собираюсь состязаться с великими художниками. Ты считаешь, все хотят быть Сезаннами. А кому это надо?
Валентина. Ты должна стремиться стать Сезанном. А иначе зачем вообще рисовать?
Софья. Просто для удовольствия!
Валентина. Все это чепуха. Живописи надо учиться. Как любому другому делу. Зачем идти напролом и игнорировать то, что было достигнуто другими?
Софья. А я думаю иначе. По-моему, вопрос не в этом.
Валентина. А в чем же?
Софья. Я рисую, просто чтобы… (Она запинается, затем продолжает неуверенно, словно заранее чувствуя, насколько неубедительно прозвучат ее слова)…чтобы показать окружающий нас мир.
Валентина делает жест, подтверждающий ее правоту.
Валентина. Вот поэтому она никогда ничего не добьется! То, чем ты занимаешься, называется «фотография». О Пикассо говорили, что он не умел рисовать деревья. Но они все ошибались. Он рисовал деревья, когда ему было восемь лет. Ему это быстро надоело, и сами деревья его уже мало интересовали. Но он умел передать то, что люди чувствуют, глядя на дерево. А это дорогого стоит. В конце концов, живопись призвана передавать различные оттенки, свойства чувства. Поэтому ты никогда не станешь настоящим художником.
Помощник попеременно смотрит на каждую из женщин, явно испытывая неловкость. Однако Софья остается невозмутимой.
Софья. (Спокойно) Ну, не знаю.
Помощник. Мне трудно судить, я всего лишь ученый. Моя стихия — каталоги.
Софья. Конечно, конечно.
Помощник. А Матисс — это безумно сложная тема. Хотя, честно говоря, я давно не видел его работ. Но они мне нравятся. В сущности, я их очень люблю.
Софья. Тогда женитесь!
Помощник. Простите, что?
Софья. Да нет, это я просто…
Софья и Валентина улыбаются общей шутке.
Это мой сын так говорит. У меня близняшки. И когда дочка говорит, как она любит, например, шоколадный торт, то он ей всегда отвечает: ну, тогда женись! Сын так говорит.
Пауза. Помощник кажется смущенным, чем забавляет обеих женщин.
Помощник. Если…
Валентина. Что…?
Помощник. Нет-нет, просто если…
Софья. Простите. Я глупость сказала.
Валентина. Давайте все же вернемся к теме нашего разговора.
Помощник. Да-да.
Валентина. Откуда взялось это полотно?
Помощник заметно оживляется, переводит взгляд с одной женщины на другую.
Помощник. Оно принадлежала одному графу. Из «бывших».
Валентина. Как интересно!
Помощник. Он уехал из России в девятнадцатом году. Поселился на юге Франции. Он утверждал, что эту картину просто выбросили в гостинице, где жил Матисс.
Валентина. В Ницце?
Помощник. Да. В «Отель Медитеранэ». Он дружил там с управляющим. Картину в прямом смысле выбросили на помойку. Знаю, в это трудно поверить.
Валентина. Ну почему же.
Помощник. Граф никогда не включал ее ни в какие каталоги и даже не оценивал именно из-за того, каким путем она ему досталась. Боялся, что его право на картину может быть оспорено.
Валентина. А как она к вам в музей попала?
Помощник. По завещанию! Граф умер в этом году. Кстати, от какой-то болезни, которая до сих пор наблюдалась только у лошадей. Как выяснилось, какой-то лошадиный грипп. Врачи говорили, единичный случай.
Валентина. Какой кошмар!
Помощник. Однако он действительно довольно тесно общался с лошадьми — готовил их к скачкам. Вот чем он во Франции все это время занимался… Пока все остальные здесь, так сказать, жили-поживали, граф лошадей разводил на Лазурном берегу!
Пауза.
Валентина. Понятно.
Помощник. Конечно, самое интригующее во всей этой истории — это почему он после всех этих лет эмиграции вдруг решил завещать такую ценную картину нашему музею?
Валентина. И это вам кажется непонятным?
Помощник. Совершенно непостижимым. А вам?
Валентина. А мне — нет. (Говорит неожиданно очень тихо). Вы не жили за границей.
Помощник. Нет, но…
Валентина. А я какое-то время жила в Париже. Очень, очень давно. Еще до революции.
Помощник. Да, я слышал.
Валентина. Жизнь вдали от дома может быть порой просто невыносимой. Уж вы мне поверьте.
Помощник. Да, не сомневаюсь.
Валентина. И каждому из нас необходимо прийти к душевной гармонии.
Помощник. Вы хотите сказать, что таким образом граф нашел свою гармонию? Проявив щедрость?
Софья. Конечно. Если только не подсунул вам фальшивку.
Женщины улыбаются. Помощник выглядит растерянным.
Валентина. Да, именно это я и имела в виду.
Софья. Я только не понимаю юридической стороны дела. Если граф украл картину.
Помощник. «Украл»? Я бы не бросался такими словами.
Софья. Ну, «подобрал».
Помощник. Он ее «приобрел».
Софья. Законным путем?
Помощник. Ну что вы, в самом деле! (Неожиданно приходит в возбуждение)
Пьеса Дэвида Хэйра «Голубая комната» — парафраз пьесы австрийского драматурга Артура Шницлера «Любовный хоровод» была написана в начале XX века. Первыми эту пьесу увидели в Лондоне в 1998 году в театре «Донмар Уэйрхаус». Несмотря на легкость сюжета и комичность некоторых сцен, она обнажает всем известную сегодня проблему отчужденности. «Голубая комната» — это пьеса об одиноких в большом городе мужчинах и женщинах. О тех, кто в поисках глубоких чувств, пресыщается легкой добычей и теряет вкус к настоящей жизни.
«Дыхание жизни» — пьеса «на двоих», для двух актрис «за пятьдесят», имея в виду, что молодость, о которой они вспоминают в наши дни, пришлась на конец 60-х. Одна приезжает в гости к другой, которая теперь в уединении живет на острове. Приезжает, чтобы поговорить о мужчине своей жизни. Который был у них один на двоих. То есть это разговор о мужчине их жизни, при том, что одна, если верить ее словам, никогда ему не изменяла, он был для нее — единственным, а молодость другой прошла в радостях молодежного протеста, то есть в вольных американских и английских компаниях, где нравы, известно, не были строгими.
В основу сюжета пьесы легла реальная история, одним из героев которой был известный английский писатель Оскар Уайльд. В 1895 году маркиз Куинсберри узнал о связи своего сына с писателем и оставил последнему записку, в которой говорилось, что тот ведет себя, как содомит. Оскорбленный Уайльд подал на маркиза в суд, но в результате сам был привлечен к ответственности за «совершение непристойных действий в отношении лиц мужского пола». Отсидев два года в тюрьме, писатель покинул пределы Англии, а спустя три года умер на чужбине. «Поцелуй Иуды» — временами пронзительно грустная, временами остроумная постановка, в которой проводятся интересные параллели между описанной выше историей и библейской.
Когда я убеждал себя в том, что мне нечего терять, я и помыслить не мог, что что-то всё-таки осталось. Большое и незримое, что не давало мне перешагнуть черту. Человечность. Это было она. Но сегодня я и её лишился. Лишился подле того, кому она вовсе не была знакома. Должно ли это меня успокоить? Успокоить, когда за стенкой лежат двое моих друзей в "черном тюльпане", ещё утром ходившие по этой земле. Война. Я в полной мере осознал, что у этого слова был солоноватый привкус железа. И бешеная боль потери и безысходности. Понимание собственного бессилия, когда на твоих глазах убивают невинных ребят. И лучшее, что ты можешь сделать — убить в ответ.
Категория: джен, Рейтинг: PG-13, Размер: Мини, Саммари: Пит подумал, что будет, если Тони его найдёт. Что он вообще сделает, когда поймёт, что подопечный попросту сбежал? Будет ли просить полицейских его найти или с облегчением вздохнёт, обрадованный тем, что теперь больше времени может посвятить Рири? В последнее очень не хотелось верить, Питер хотел, чтобы их разговор о его проступке состоялся, хотел всё ещё что-то значить для Старка, даже если совсем немного.
Есть такие места на земле – камни, деревья, источники, храмы, мечети и синагоги – куда люди всегда приходят и делятся с Богом самым сокровенным. Кто еще, в самом деле, услышит тебя и поймет так, как Он?..Поначалу записывал занятные истории, как стихи – для себя. Пока разглядел в них театр.Наконец, возникли актеры. Родились спектакли. Появились зрители. Круг замкнулся…Четыре монопьесы о Любви.
«Герой Нашего Времени, милостивые государи мои, точно, портрет, но не одного человека; это портрет, составленный из пороков всего нашего поколения, в полном их развитии. Вы мне опять скажете, что человек не может быть так дурен, а я вам скажу, что ежели вы верили возможности существования всех трагических и романтических злодеев, отчего же вы не веруете в действительность Печорина? Если вы любовались вымыслами гораздо более ужасными и уродливыми, отчего же этот характер, даже как вымысел, не находит у вас пощады? Уж не оттого ли, что в нем больше правды, нежели бы вы того желали?..».
Материал для драмы «Принц Фридрих Гомбургский» Клейст почерпнул из отечественной истории. В центре ее стоят события битвы при Фербеллине (1675), во многом определившие дальнейшую судьбу Германии. Клейст, как обычно, весьма свободно обошелся с этим историческим эпизодом, многое примыслив и совершенно изменив образ главного героя. Истерический Фридрих Гомбургский весьма мало походил на романтически влюбленного юношу, каким изобразил его драматург.Примечания А. Левинтона.Иллюстрации Б. Свешникова.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.