Залив в Ницце - [2]
Софья. Я им сказала, что увижу тебя, и намекнула…
Валентина. А-а, тогда понятно.
Софья …чтобы они тебе передали привет.
Валентина. Вот теперь все встало на свои места. Ты из них этот привет вытянула. Как признание.
Софья. Если тебе так больше нравится.
Валентина. А Гриша… как он?
Софья. Гриша на работе. Собирался сегодня прийти.
Валентина. Но…?
Софья. Но он работает. И вообще искусство его не интересует.
Валентина. Я знаю.
Пауза. Софья смотрит в сторону, словно хочет что-то сказать, но не решается.
Где же картина?
Софья. Сейчас принесут. Она у них в хранилище, в подвале.
Валентина. Ты ее видела?
Софья. Нет еще.
Валентина. А что там на ней?
Софья. Окно. Море. Кусок стены.
Валентина. Уже похоже на подделку.
Софья. Они надеются, что ты сможешь это определить.
Валентина. Как? Я не все его работы знаю. И никто не знает. Он вставал каждое утро, ставил мольберт и начинал писать. Если к полудню он оставался собой доволен, то подписывал картину. А если нет — просто выбрасывал ее на помойку и на следующее утро начинал заново. Матисса часто сравнивали с щеголем, который бросает в корзину с грязным бельем белые галстуки, один за другим, пока у него не получится завязать удачный узел. (Улыбается). Да, Матисс был транжир!
Софья. Значит, какая-то работа могла затеряться?
Валентина. Конечно. А если подлинность подтвердится, то какая судьба ее ожидает? (Она с презрением отворачивается). Ее повесят на стену в этом ужасном здании. И государство станет ею хвастаться. А народ будет на нее тупо глазеть и гадать, что бы она означала. Или говорить: «А мне не нравится». Я слышала, теперь на Западе люди удостаивают картины взглядом, только если тут же в зале накрыт стол а-ля фуршет. По-моему, этим все сказано: вот во что превратилось искусство! (Улыбается). Да, тут я солидарна с Григорием: кому нужны все эти кулуарные сплетни и ажиотаж?
Софья. Нет, ты совсем не так поняла: он не любит саму живопись.
Валентина. Это потому что ты ей занимаешься?
Софья сердито смотрит на нее.
Софья. Пойду поищу директора.
Валентина. До меня дошли слухи. Даже до меня, хотя я ни с кем не общаюсь, только с Трояновскими. Они — мой единственный и не самый надежный источник информации о том, что происходит в мире. В их интерпретации все выглядит так, что хуже некуда. И тем не менее. Я слышала, как ты себя ведешь с Гришей.
Софья. Мама, я не хочу сейчас об этом говорить.
Валентина. Почему?
Софья. Скоро узнаешь. Я все тебе расскажу.
Валентина. Когда же?
Софья. Когда ты сможешь внимательно меня выслушать.
Валентина. Ты что же, выбираешь подходящий момент?
Софья. Нет.
Валентина. Вот ты вся в этом: все делаешь только по настроению.
Софья. Да нет же! Просто я слишком хорошо тебя знаю.
Валентина. Ты думаешь, отношения строятся на сиюминутной прихоти. Но ты ошибаешься: в отношениях главное — выдержка.
Софья. Пожалуйста, мама, не надо меня воспитывать! (Она покраснела от усилия, заставляя себя произнести эти слова). Если мы будем говорить, то давай говорить как равные.
Валентина смотрит на нее с неожиданной любовью и теплотой.
Валентина. Сонечка, милая, я же вижу, что вся твоя храбрость уже улетучилась! Иди ко мне, расскажи, в чем дело.
Софья стоит дрожа, но не двигается с места; Валентина ждет ее, раскрыв руки для объятия.
Софья. Нет, я не подойду! Я так стараюсь быть сильной в разговоре с тобой!
Валентина. Ты что, собираешься речь произносить?
Софья. Пожалуй, да.
Валентина. Ну, начинай.
Софья. Сейчас?
Валентина. Конечно.
Следует очень напряженная пауза.
Софья. Нет, не могу.
Валентина. Почему?
Софья. Я даже заранее репетировала, а сейчас духу не хватает. Я еще никому этого не говорила.
Валентина. Однако все уже знают.
Софья не двигается.
Софья. Я работаю. Я здравомыслящий, честный человек. Весь день в школе. Как ты сама сказала, постоянно делаю что-то за других, остаюсь допоздна после уроков. Потом стою в бесконечных очередях. Воспитываю детей. Никого не обижаю. И тем не менее, любая мысль, которая может прийти мне в голову — всего лишь мысль! — это уже преступление. Все только и ждут случая, чтобы меня осудить. (Она поворачивается и неожиданно бросается в противоположный конец комнаты). Нет, не могу! Это слишком жестоко!
Ее переполняют эмоции. Она стоит отвернувшись. Ее мать не оборачивается. В наступившей тишине входит Помощник директора с картиной в руках; картина повернута к нему лицом. Ему около 35 лет. На нем синий костюм. Он явно нервничает.
Помощник. Вот картина.
Валентина. Где?
Помощник. Вот, здесь, у меня, Валентина Сергеевна. (Он протягивает к ней картину, все еще стоя в дальнем конце комнаты. У него несколько озадаченный вид).
Валентина. Так поставьте ее.
Помощник. Куда?
Валентина. Да хоть туда.
Она указывает на стоящий в отдалении стул. Помощник прислоняет картину лицом к спинке стула.
Помощник. Вы на нее взглянете?
Валентина. Да, чуть позже. Я сейчас с дочерью разговариваю.
Софья. Извините, пожалуйста. Как невежливо получилось. (Она приходит в себя и, видя его замешательство, идет к нему через сцену, чтобы поздороваться за руку.) Софья Епилева.
Помощник. Тимофеев. Помощник директора.
Валентина. Не сомневаюсь, что вас послал ваш начальник. Сам побоялся прийти.
В основу сюжета пьесы легла реальная история, одним из героев которой был известный английский писатель Оскар Уайльд. В 1895 году маркиз Куинсберри узнал о связи своего сына с писателем и оставил последнему записку, в которой говорилось, что тот ведет себя, как содомит. Оскорбленный Уайльд подал на маркиза в суд, но в результате сам был привлечен к ответственности за «совершение непристойных действий в отношении лиц мужского пола». Отсидев два года в тюрьме, писатель покинул пределы Англии, а спустя три года умер на чужбине. «Поцелуй Иуды» — временами пронзительно грустная, временами остроумная постановка, в которой проводятся интересные параллели между описанной выше историей и библейской.
«Дыхание жизни» — пьеса «на двоих», для двух актрис «за пятьдесят», имея в виду, что молодость, о которой они вспоминают в наши дни, пришлась на конец 60-х. Одна приезжает в гости к другой, которая теперь в уединении живет на острове. Приезжает, чтобы поговорить о мужчине своей жизни. Который был у них один на двоих. То есть это разговор о мужчине их жизни, при том, что одна, если верить ее словам, никогда ему не изменяла, он был для нее — единственным, а молодость другой прошла в радостях молодежного протеста, то есть в вольных американских и английских компаниях, где нравы, известно, не были строгими.
Пьеса Дэвида Хэйра «Голубая комната» — парафраз пьесы австрийского драматурга Артура Шницлера «Любовный хоровод» была написана в начале XX века. Первыми эту пьесу увидели в Лондоне в 1998 году в театре «Донмар Уэйрхаус». Несмотря на легкость сюжета и комичность некоторых сцен, она обнажает всем известную сегодня проблему отчужденности. «Голубая комната» — это пьеса об одиноких в большом городе мужчинах и женщинах. О тех, кто в поисках глубоких чувств, пресыщается легкой добычей и теряет вкус к настоящей жизни.
Пострадав в результате несчастного случая, богатый аристократ Филипп нанимает в помощники человека, который менее всего подходит для этой работы, — молодого жителя предместья, Абделя, только что освободившегося из тюрьмы. Несмотря на то, что Филипп прикован к инвалидному креслу, Абделю удается привнести в размеренную жизнь аристократа дух приключений. По книге снят фильм, Intouchables, который в российском прокате шел под названием 1+1. Переведено для группы: http://vk.com/world_of_different books на http://notabenoid.com/book/49010/.
Ясмина Реза родилась 1 мая 1959 года. Училась в Париже и в университете г. Нантерра (отделение театра). Как актриса играла в пьесах Мольера, Саша Гитри и многих современных авторов. За первую пьесу «Разговоры после погребения» (1987) получила несколько драматургических премий, в том числе премию Мольера. Автор пьес: «Разговоры после погребения» «Путешествие через зиму» (1989) «Искусство» (1994) «Человек случая»(1995). Пьеса «ART» получила: премию Мольера, премию «Ивнинг Стандард» за лучшую комедию 1996 года, премию Лоренса Оливье 1997 года, премию критиков за лучшую пьесу, премию «Тони» и др.
Авторская мифология коня, сводящая идею войны до абсурда, воплощена в «феерию-макабр», которая балансирует на грани между Брехтом и Бекеттом.
![Жизнь с отцом [=Радуги над Хиросимой]](/storage/book-covers/6d/6d49bb82e589fd9fb29db8475b280469ca9123cd.jpg)
Со времени атомной бомбардировки минуло три года, а в сердце Мицуэ по-прежнему живы образы отца, друзей, многих других людей, погибших 6 августа 45-го. Как жить без них дальше? Имеет ли она право на семейное счастье? Мицуэ снова и снова задает себе эти вопросы, когда получает предложение руки и сердца от застенчивого молодого человека, который часто бывает в библиотеке, где она работает. Преодолеть душевную коллизию дочери помогает погибший отец. Его душа навещает Мицуэ и убеждает ее, что жизнь продолжается и она обязательно должна быть счастлива.По этой пьесе снят фильм «Face of Jizo» /Лик Дзидзо/Когда живёшь с отцом (2004)
Пьеса в пяти картинах (сценическая версия одноименного фильма Билли Уайлдера) о трагедии забытых «звёзд» Голливуда.
«Политический театр» Э.Елинек острием своим направлен против заполонившей мир индустрии увеселения, развлечения и отвлечения от насущных проблем, против подмены реальности, нередко весьма неприглядной, действительностью виртуальной, приглаженной и подслащенной. Писательница культивирует искусство эпатажа, протеста, бунта, «искусство поиска и вопрошания», своего рода авангардистскую шоковую терапию. В этом своем качестве она раз за разом наталкивается на резкое, доходящее до поношений и оскорблений противодействие не только публики, но и критики.