Закон тайга — прокурор медведь: Исповедь - [50]
В лагере нас пригласил к себе один вор. Там уже собралось человек двадцать воров. Все изучали записку, которую кто-то передал одному из них в бане. В записке были описаны все ужасы лагерной жизни замученных здесь и согнутых во ров-законников.
В адской трясине мы пробыли двадцать дней. Затем нас вновь вернули на пароход: оказывается, выгрузили нас временно, покуда загружали на "Жорес” продукты для заключенных лагерей бухты Певек.
Когда я пишу эти строки и вспоминаю о злодеяниях, творящихся в этих лагерях, у меня в горле застревает ком и на глазах появляются слезы. Перечислялись там и имена 51, которых не удалось согнуть. Всех их месяцами держали в изоляторе, а потом подожгли здание. Все они сгорели заживо, никто даже не пытался гасить огонь. Осталось в моей памяти одно имя из записки: Леха Кара, что в переводе на русский значит Леха Черный.
Мне запомнилась приписка в конце этого списка: "Таким методом расправлялись ученики "великого” Ленина с народом России”.
Я описываю только то, что видел и слышал лично. А что было в других лагерях? Может быть такие же, как я, мученики лагерей смерти коммунистического строя, расскажут и об этом.
На берегу перед посадкой нам велели раздеться; проводился очередной шмон. Я подошел к одному из надзирателей, занятому другим каторжником: "Слушай, ты еще его не проверил. Давай к другому пойду…” — "Иди-иди, занятый "ответственным делом”, — сказал он, не обращая на меня внимания. Я прямо направился к тем, кто уже прошел проверку. Мой номер прошел!
И нож мой остался при мне. С ним я не расставался никогда.
Мы вернулись на старые места. Вновь на корабле находилось 1200 человек. Место умерших заняли новые заключенные. Корабль взял курс в открытый океан. На второй день пути нам выдали паек — на всех сразу: несколько мешков хлеба и сахара. Хлеб был сверху совсем горелый, а внутри словно глина. Заключенные буквально визжали от болей в животе, но другого-то не было… Мешки с сахаром воры оттащили в угол трюма. До начала раздачи решили собрать сходку. На сходке большинство воров предлагало фрайерам сахар вообще не давать, оставить его только для воров. И мои товарищи были против такого решения и всячески уговаривали воров на сходе не делать такую подлость по отношению к фраерам, мотивируя тем, что большинство мужиков болеют, смертность вновь началась, а глоток горячей воды с сахаром мог помочь им, подкрепить. Нас слушать не хотели. Начался большой шум, в результате которого мы вообще покинули сходку. Оставшиеся все же решили выдать фрайерам по пол-порции. Нам тоже выдали наши порции с добавкой, но мы взяли только то, что нам причиталось.
— На, тварь подлая, подавись. — вернул я раздатчику часть сахара. — Кишка ты поганая, ты и тебе подобные. Я еще погляжу, кем ты впоследствии окажешься!
Мужики все отлично видели и понимали, но боялись сказать слово.
Как-то один из них, Гриша из Молдавии, обратился ко мне: "Брось, Ази, пусти их. Забрали и черт с ними…” — "Ты знаешь, что я тебе скажу, — продолжал он. — Я вот уже пять лет по лагерям скитаюсь, поваром работал, ворам всегда помогал, но чтобы такое… "
Я не дал ему договорить, закрыв ладонью его рот: "Молчи, бедолага. Все понимаю, все знаю. Лежи и молчи, понял?” Услышь его воры, они бы убили его мгновенно: мужик не имеет права жаловаться на воров.
Оставив мужиков, я вернулся к себе. Не спалось.
Вспомнился дом, родные. На глаза навертывались слезы.
Растормошил Костю Грека и попросил его рассказать о себе: ведь я ничего не знал о нем. В конце концов тот согласился.
До войны семья Кости жила в Сухуми. Когда началась война, их выслали в Казахстан. Вся его семья работала на руднике. Мать — нарядчицей, а отец — механиком. Зарплаты не хватало. Костя начал бродяжничать, воровать, попал в тюрьму. Освобождался — и опять за старое. Отбыл — последний срок, родители его женили. Родилась дочь. Хотел было завязать навсегда, да куда там! Привык, чтобы деньги были… Оставлять дочку голодной тоже не хотелось. И опять загнала его судьба на воровскую дорожку. Поймали — сунули пять лет. И поехал он на комсомольскую стройку. Только не по путевке горкома, а по путевке суда жизни… На Волго-Донской канал.
Грек замолк. Но я хотел знать все: о семье, о жене. "Рассказывай, рассказывай, друг! С женой-то переписываешься?” Костя молчал. После раздумий он поведал нам ужасную историю.
— Когда я был осужден и попал на Волго-Дон-канал в лагерь, то познакомился там с одним вором. Мы подружились. Последний кусок делили. Я ему и рассказал, как вот вам сейчас, историю своей жизни. А когда он освободился — дал ему письмо и попросил кое-что передать жене. Он и уехал. Но рассказал не то, о чем я просил его, а наплел ей на меня всякое. Охаял меня, как сам хотел и уговорил мою жену сожительствовать с ним. Да и сейчас с ней живет. Недавно получил от нее письмо, где она просит развода. На письмо ей я не ответил, а написал родителям. Они-то и сообщили мне все…
Миша Бабочка о своей жизни рассказывать не любил. Но я знал, что на Воркуте его согнуть не удалось. Суки клали ему на грудь доски и били по ним кувалдой… Вся грудная клетка его была перебита и изломана, так что даже непонятно, как он остался в живых.
В сборник вошли две повести и рассказы. Приключения, детективы, фантастика, сказки — всё это стало для автора не просто жанрами литературы. У него такая судьба, такая жизнь, в которой трудно отделить правду от выдумки. Детство, проведённое в военных городках, «чемоданная жизнь» с её постоянными переездами с тёплой Украины на Чукотку, в Сибирь и снова армия, студенчество с летними экспедициями в тайгу, хождения по монастырям и удовольствие от занятия единоборствами, аспирантура и журналистика — сформировали его характер и стали источниками для его произведений.
Книга «Ловля ветра, или Поиск большой любви» состоит из рассказов и коротких эссе. Все они о современниках, людях, которые встречаются нам каждый день — соседях, сослуживцах, попутчиках. Объединяет их то, что автор назвала «поиском большой любви» — это огромное желание быть счастливыми, любимыми, напоенными светом и радостью, как в ранней юности. Одних эти поиски уводят с пути истинного, а других к крепкой вере во Христа, приводят в храм. Но и здесь все непросто, ведь это только начало пути, но очевидно, что именно эта тернистая дорога как раз и ведет к искомой каждым большой любви. О трудностях на этом пути, о том, что мешает обрести радость — верный залог правильного развития христианина, его возрастания в вере — эта книга.
На улицах Каракаса, в Венесуэле, царит все больший хаос. На площадях «самого опасного города мира» гремят протесты, слезоточивый газ распыляют у правительственных зданий, а цены на товары первой необходимости безбожно растут. Некогда успешный по местным меркам сотрудник издательства Аделаида Фалькон теряет в этой анархии близких, а ее квартиру занимают мародеры, маскирующиеся под революционеров. Аделаида знает, что и ее жизнь в опасности. «В Каракасе наступит ночь» – леденящее душу напоминание о том, как быстро мир, который мы знаем, может рухнуть.
Действие повести происходит в период 2-й гражданской войны в Китае 1927-1936 гг. и нашествия японцев.
Молодой, но уже широко известный у себя на родине и за рубежом писатель, биолог по образованию, ставит в своих произведениях проблемы взаимоотношений человека с окружающим его миром природы и людей, рассказывает о судьбах научной интеллигенции в Нидерландах.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.