Заговорщики Гора - [22]

— Уверен, Ты знаешь, что я могу сделать с тобой, если мне этого захочется, — сказал он.

— Да, — задрожав от страха, ответила я.

Признаться, в тот момент я задавалась вопросом, каково бы это могло быть, если тебя использует в своё удовольствие такой мужчина. Не какой-нибудь мальчишка, а зрелый мужчина.

— Существуют позы осмотра, — сообщил мне незнакомец.

— О чём Вы, — не поняла я.

— Ты изучишь их, — не обратил на моё удивление внимания мой собеседник, — и будешь принимать их немедленно, стоит прозвучать соответствующей команде.

— Мне страшно, — всхлипнула я. — Пожалуйста, отпустите меня. Я не создам проблем. Я никому ничего не скажу. Я не пойду в полицию.

— Ты думаешь, что у нас нет связей в полиции? — усмехнулся мужчина и продолжил: — На улице Ты будешь ходить, опустив голову. Любой сможет запросто остановить тебя, рассмотреть и оценить.

— Оценить? — ошеломлённо прошептала я.

— И на вашей вечеринке молодые люди смотрели на тебя иначе чем обычно, не так ли?

— Да, — признала я, задрожав. — Но я была полуголой, и должна была вести себя определенным образом, должна была быть послушной, услужливой. Меня наказывали, если кому-то казалось, что я не справлялась, точно так же как Еву и Джейн!

— А разве тебя не возбуждало быть одетой в такую одежду, действовать по тем правилам, ловить на себе оценивающие взгляды? — осведомился незнакомец.

— Возбуждало? — переспросила я.

— Сексуально, — уточнил он.

— Как Вы смеете! — возмутилась я.

— Ага, вижу, что так всё и было, — усмехнулся мой сопровождающий.

Я снова задёргалась, пытаясь высвободить руки из стягивавших их шнуров. Мои глаза заволокло слезами стыда.

— Как, по-твоему, тебя тогда рассматривали? — поинтересовался мужчина.

— Я не знаю, — всхлипнула я.

— Ты была полуголой, и с ошейником на горле, запертым ошейником, — подсказал он.

— И что? — попыталась увильнуть я.

— Как, по-твоему, мужчины рассматривали тебя? — повторил свой вопрос незнакомец.

— Я не знаю, — простонала я.

— Говори, — потребовал ответа похититель, и в его голосе прорезались стальные нотки.

— Как на рабыню! — выдавила я.

— Ты и все твои сёстры по вашему сообществу являетесь мелочными, тщеславными, испорченными, продажными, бессмысленными стервами, — заявил он. — Все вы — ничего не стоящие, никчёмные существа.

— Нет, — воскликнула я. — Нет!

— Представь, — предложил он, — что стало бы с тобой, встреть Ты не мужчин своего мира, мальчишек, покорных полумужчин, прячущих глаза, страдающих от чувства вины, опозоренных, искалеченных внутренне, приученных скрывать свою природу, подавлять мужественность, а других мужчин, естественных, спокойных, простых, властных, уверенных в себе и своих силах, мужчин, смотрящих на женщин как на удивительные, восхитительные создания природы, которые было бы правильно привести в пределы диапазона их власти, чтобы владеть ими и использовать.

— Неужели такие мужчины могут существовать? — ужаснулась я.

И надо признать, мне было чего бояться, потому что я отлично сознавала, что перед такими мужчинами, и я, и мои подруги, и мои соперницы, при всей нашей бессмысленности и никчёмности, недостойны быть чем-то большим, чем рабынями. Но одновременно меня терзала крамольная мысль, что лучше быть презренной рабыней такого мужчины, чем избалованной любовницей богатого слабака того вида, в распоряжение которого наше происхождение и характер наших жизней направили бы нас. Если ты принадлежишь настоящему мужчине, то можно не сомневаться, что ты будешь изо всех сил стремиться понравиться ему. Тебе не останется ничего другого, кроме как дрожать от страха и надеяться, что он останется доволен тобою

— Такие мужчины есть, — ответил он мне, — и даже на Земле.

— Конечно же, их не существует! — не поверила ему я.

— Но в мужчинах Земли нет ничего неправильного, — сказал незнакомец. — Они — точно такие же, как и те, о ком я говорю. Это вопрос культуры. Возможно, лет через тысячу земляне придут к пониманию того, что с ними сделали, и тогда они снова найдут себя.

— Мои средства, моё богатство, действительно исчезли? — спросила я.

— Да, — подтвердил он.

— Выходит, я не смогу ими воспользоваться, чтобы купить себе свободу, — подытожила я.

— Верно, — согласился похититель.

— Нисколько не сомневаюсь, что там было намного больше, чем можно выручить за меня, — заметила я.

— Конечно, — признал мужчина.

— Но и мою ценность, — заявила я, — нельзя назвать незначительной.

— Давай угадаю, — хмыкнул он. — Тебе любопытно узнать, сколько за тебя можно выручить.

— Да! — не стала отрицать я и, не без труда повернув к нему голову, увидела, что он улыбается.

В тот момент мне было невдомёк, что могло его развеселить. Уже позднее до меня дошло, что признал меня тем видом женщины, на которую могла быть установлена цена.

— Сейчас трудно сказать, — ответил мой похититель. — Мы прикинули, что Ты могла бы уйти за что-то между сорока и шестьюдесятью.

— Значит, получается, что за красивую девушку, например, за красавицу вроде меня, доставив её на арабский невольничий рынок, можно выручить от сорока — шестидесяти тысяч долларов — заключила я.

— Что-то я не понимаю о чём Ты, — нахмурился он.