Зачем России Европа? - [39]

Тем более, что армия и без того разваливалась и фронт держался на ниточке. Дезертирство достигло гротескных размеров и без Приказа №1, а кто не дезертировал, братался с неприятелем. Наблюдая эту фантасмагоричекую картину, германский командующий Восточным фронтом генерал Гоффманн записывал в дневнике: «Никогда не видел такую странную войну». Для России шла эта странная война плохо, чтоб не сказать безнадежно. Наступательная стратегия провалилась, как и предсказывал Данилов, в первые же недели военных действий. Французам помогли, но русская армия была разгромлена. Потери исчислялись десятками тысяч: 30 000 убитых. 125 000 сдались в плен. На других фронтах дела шли не лучше. Пали все десять западных крепостей, из-за которых неистовствовали в свое время думские «патриоты». Польшу пришлось отдать. Финляндию тоже.

Казалось, вот-вот капитулирует перед призраком всеобщей анархии и правительство. Факты били в глаза. Воевать страна больше не могла, нужно было быть слепым, чтобы этого не видеть. Именно этой уверенностью, надо полагать, и объясняется сокрушительная победа умеренных социалистов на первом Всероссийском съезде Советов в июне. У большевиков было 105 делегатов против 285 эсеров и 245 меньшевиков. Немедленный переход к социалистической революции, к которому призывал Ленин, представлялся дурной фантазией. А массы -- опора умеренных -- жаждали мира и помещичьей земли, в вовсе не какого-то непонятного им «сицилизьма». Увы, те и другие недооценили Ленина.

МОМЕНТ ИСТИНЫ

Еще до съезда умеренные заполучили козырного туза. 15 мая Петроградский Совет в очередной раз обратился со страстным посланием к “социалистам всех стран», призывая их потребовать от своих правительств немедленного мира без аннексий и контрибуций. В тот же день ответил ему – кто бы Вы думали? – рейхсканцлер Германии Бетманн- Гольвег, предложивший России немедленный мир на условиях Совета -- без аннексий и контрибуций. Стране с разваливающейся армией, неспособной больше воевать (немцы знали об этом не хуже русских министров) предлагался мир на почетных условиях.

Чего вам еще надо? Чего вы ждете? Чтобы армия совсем развалилась и те же немцы отняли у нас Украину, как отняли Польшу? – аргументировали представители Совета в споре с министрами. Разве вы не видите, что именно этого добивается Ленин? И на лепет министров, что на карте честь России, что она не может подвести союзников, у Совета тоже был сильный ответ: о судьбе союзников есть кому позаботиться, Конгресс США уже проголосовал за вступление Америки в войну. Свежая и полная энтузиазма американская армия станет куда более надежным помощником союзникам, чем наш деморализованный фронт. Так или иначе, Америка позаботится о судьбе союзников. Но кто позаботится о судьбе России?

Аргумент был, согласитесь, железный: союзники не пропадут, но мы-то пропадаем. Правительство взяло паузу – до съезда Советов (что обеспечило победу уиеренных). Но когда немцы продолжали настаивать – предложили перемирие на всех фронтах – и правительство его отвергло, стало ясно, что на уме у него что-то совсем иное, что готовит оно вовсе не мирные предложения, как все предполагали, а новое наступление. Вот тогда и настал час Ленина, большого мастера «перехвата» (вся аграрная программа большевиков была, как известно, «перехвачена» у эсеров). Вот и сейчас, в роковом июле 17-го, «перехватил» Ленин у умеренных понятные массам лозунги – немедленный мир и земля крестьянам. То есть говорил он об этом, конечно, и раньше, но начиная с 1 июля, он доказал, что его партия – единственная, которую правительство НИКОГДА НЕ ОБМАНЕТ. Для солдатской массы то был момент истины. Многое еще произойдет в 1917, но этого ничего уже не изменит.

БРУСИЛОВСКИЙ «ПРОРЫВ»

Что, собственно, хотело правительство доказать этим июльским демаршем на крохотном 80-километровом участке фронта, кроме того, что здравомыслящим людям с ним невозможно договориться, навсегда останется его тайной. Так или иначе в Восточной Галиции был сосредоточен ударный кулак – 131 дивизия при поддержке 1328 тяжелых орудий -- и 1 июля он прорвал австрийский фронт в 70 километрах к востоку от Львова. Это было странное наступление. Как писал британский корреспондент Джон Уиллер-Бенетт, целые батальоны «отказались идти вперед и офицеры, истощив угрозы и мольбы, плюнули и пошли в атаку одни». До Львова, конечно, не дошли и, едва генерал Гоффманн ввел в дело германские войска, покатились обратно. Отступление превратилось в бегство.

Тысячи солдат покинули фронт. Десятки офицеров были убиты своими. В правительстве начался переполох. Князь Львов подал в отставку. Его заменил на посту Министра-Председателя Керенский. На место уволенного генерала Брусилова назначен был Корнилов. Все эти перестановки, впрочем, уже не имели значения. Момент был упущен. Настоящим победителем в брусиловском «прорыве» был Ленин. Современный британский историк Орландо Фигес (в английской транскрипции Файджес) согласен с такой оценкой: «Основательней, чем чтобы то ни было, летнее наступление повернуло солдат к большевикам, единственной партии, бескомпромиссно стоявшей за немедленный конец войны. Если бы Временное правительство заняло такую же позицию, начав переговоры о мире,