Tuesday, March 11th, 2014
Зачем России Европа? - Избранные статьи
Зачем России Европа? – Александр Янов – Блог – Сноб
15:13 / 11.03.14
Не знаю как вас, но меня этот вопрос заинтриговал давно, много десятилетий назад, когда впервые попались мне на глаза размышления Петра Яковлевича Чаадаева о том, как относилось к Европе его поколение. Врезался мне тогда в память абзац:
«Мы относились к Европе вежливо, даже почтительно, так как мы знали, что она научила нас многому и между прочим нашей собственной истории... Особенно же мы не думали, что Европа снова готова впасть в варварство и что мы призваны спасти цивилизацию посредством крупиц той самой цивилизации, которые недавно вывели нас из нашего векового оцепенения».
Читателю будет легче понять, почему до глубины души поразили эти строки студента, вполне лояльного советскому толкованию русской истории, если я напомню, что читал их в разгар погромной сталинской кампании против «преклонения перед Западом». Немыслимой ересью, громом с небес звучал тогда этот невинный абзац. «Вековое оцепенение», из которого вывела великую Россию эта задрипанная буржуазная Европа? Спасительные крупицы европейской цивилизации? Не знаю, как передать переполох, который вызвало это в моем сознании. Скажу лишь: кончилось тем, что посвятил я вопросу, вынесенному в заголовок этого эссе, жизнь. И написал о нем много книг, переведенных на многие языки. И благодарен судьбе за то, что позволила мне своими глазами увидеть мою итоговую трилогию «Россия и Европа. 1462-1921».
Теперь я знаю, конечно, что был не первым и даже не сто первым, кого этот вопрос так сильно задел за живое. Впервые привлек он внимание интеллектуалов России еще во времена Чаадаева, когда перед ее правительством встала жестокая проблема: как после декабристского мятежа оправдать в глазах страны сохранение самовластья и крестьянского рабства? Вот тогда и осознали сочувствовавшие правительству «патриотически настроенные» интеллектуалы, что оправдать все это можно лишь одним способом: обратившись к забытому со времен Петра могущественному ресурсу, к русскому национализму. Иначе говоря сделав девизом государственной политики «Россия не Европа».
Европе, -- объяснили они, -- нужны свободное крестьянство, просвещение, конституции, паровой флот,философия и прочая дребедень, а нам все это ни к чему, у нас свой особый – и главное, успешный – путь в человечестве. И мы доказали преимущества своего пути. Очень даже просто: Европу со всей ее «цивилизацией» Наполеон поставил на колени, а мы его победили! И обошлись при этом без всех ее либеральных прибамбасов. Факт? Факт. Попробуйте оспорить.
Это была демагогия, конечно. Но логика, как узнал на своем опыте Чаадаев, оказалась против нее бессильна. Опровергнуть ее могла только жизнь. И жизнь в этом случае не замедлила это сделать. Капитуляция в Крымской войне и «позорный мир» 1856 года заставили свернуть на несколько десятилетий «патриотическую» фанфаронаду. Уже два десятилетия спустя, в ходе Великой реформы 1860-х, отказался Петербург не только от крепостного права, но и, что, пожалуй, важнее, от претензий на особый путь в человечестве. Слишком много понадобилось реформирующейся России европейских прибамбасов, даром что либеральных.
Но то был лишь один -- и пока что уникальный -- случай, когда отречение от европейской идентичности, и обретение ее вновь, -- произошли на глазах одного поколения. На самом деле случались такие отречения в русской истории не раз. И некоторые из них продолжались десятилетиями, порою веками. И неизменно заводили они страну в тупики, выход из которых доставался ей порою катастрофически дорого. Нетривиально здесь, однако, другое: выход этот ВСЕГДА находился -- и столь же неизменно вновь обретала Россия свою европейскую идентичность. Увы, лишь для того, чтоб снова ее потерять. Но и снова обрести. Право удивительньно, почему никто, сколько я знаю, не обратил на это внимание, не разобрался в этом странном «маятнике», так опасно и страшно раскачивающем страну на протяжении столетий.
Разобраться в нем между тем важно, жизненно, если хотите, важно. Хотя бы потому, что при каждом отречении от европейской идентичности несчетно ломались в России судьбы, приходили в отчаяние и бежали из страны люди, а порою сопровождались эти отречения гекатомбами человеческих жертв -- что в XVI веке что в XX. Как бы то ни было, стал я в своей трилогии в этом «маятнике» разбираться .
Требовалось доказать, что Чаадаев был прав: не жилось отрезанной от Европы России, хирела она, впадала в «духовное оценение». А также то, что обязательно возвращалась она в Европу. Но прежде всего доказать следовало то, что может показаться очевидным. А именно, что «маятник» этот ( я назвал его ЦИВИЛИЗАЦИОННОЙ НЕУСТОЙЧИВОСТЬЮ РОССИИ) действительно существует. Никто мою формулу не опроверг. Но никто с ней и не согласился. И хотя непросто доказать ее в коротком сравнительно эссе, я думаю, что даже краткий обзор исторического путешествия страны, который мы сейчас предпримем, не оставит в этом сомнений. Впрочем, пусть читатель судит сам.
