Зачем России Европа? - [38]

НЕМНОЖКО ИСТОРИИ

Есть две главные школы в мировой историографии Катастрофы семнадцатого. Самая влиятельная из них, школа «большевистского заговора» (вот взяла и захватила власть в зазевавшейся стране банда леваков). Соответственно сосредочилась эта школа на исследовании закулисных сфер жизни страны, на перипетиях лево-радикальных движений, затем партийных съездов социал-демократов, кульминацией которых было формирование заговорщического большевизма. Сосредоточилась на том, одним словом, что Достоевский называл «бесовством». Другая, ревизионистская, школа «социальной истории» доказывает, что Катастрофа была результатом вовсе не заговора, а стихийной народной революции, которую возглавили большевики.

Ясно, что последуя теории Владимира Сергеевича Соловьева о «национальном самоуничтожении» России, мы неминуемо оказываемся еретиками в глазах обеих этих школ. Мало того, что мы разжалуем большевиков из генералиссимусов в рядовые, мы еще и демонстрируем: нет никакой надобности заглядывать в темное закулисье русской жизни, если готовилась Катастрофа на виду, при ярком свете дня. Готовилась с момента, когда постниколаевская политическая – и культурная -- элита НЕ ПОЖЕЛАЛА в годы Великой реформы стать Европой.

В эпоху, когда крестьянская частная собственность в Европе была повсеместной, она заперла крестьянство в общинном гетто, лишив его гражданских прав и законсервировав в допотопной московистской дремучести (что аукнулось ей полустолетием позже дикой Пугачевщиной, той самой, которую ревизионисты именуют «народной революцией»). В эпоху, когда в Европе побеждала конституционная монархия, она, эта элита, примирилась с сохранением архаического «сакрального» самодержавия (спровоцировав тем самым две революции ХХ века – Пятого года и февраля 17-го).

Дальше – больше. Ослепленная племенным мифом и маячившим перед нею видением Царьграда, втянула российская элита страну в ненужную ей и непосильную для нее войну (дав в руки оружие 15-миллионной массе крестьян, одетых в солдатские шинели). И до последней своей минуты у власти не могла себе представить, что единственной идеей-гегемоном, владевшей этой гигантской вооруженной массой, был не мифический Царьград, но раздел помещичьей и казенной земли (в 1913 году крестьянам не принадлежало 47% всех пахотных земель в стране).

На фоне всех этих чудовищных и фатальных ошибок едва ли удивит читателя заключение, что русская политическая элита собственными руками отдала страну на поток и разграбление «бесам». Совершила, как и предсказывал Соловьев, коллективное самоубийство, «самоуничтожилась». Посмотрим теперь, как это на финишной прямой происходило.

ДВОЕВЛАСТИЕ

Поскольку единственным легитимным институтом в стране оставалась после роспуска всех имперских учреждений Дума, Временное правительство («временное» потому, что судьбу новоиспеченной республики должно было решить Учредительное собрание, избранное всенародным голосованием) сформировано было из лидеров думских фракций. Парадокс состоял в том, что с первого же дня правительство столкнулось с двумя неразрешимыми проблемами.

Первая заключалась в сомнительной легитимности самой Думы (из-за столыпинской манипуляции с избирательным законом в 1907 году). Напомню ее суть. Один голос помещика был приравнен тогда к четырем голосам богатейших капиталистов, к 65 голосам горожан среднего класса, к 260 крестьянских и к 540 рабочих. В результате 200 тысяч помещиков получили в Думе 50% голосов. Удивительно ли, что воспринималась она как «буржуазное», а не народное представительство?

Вторая проблема вытекала из первой. В тот же день, что и правительство, и в том же Таврическом дворце возник Совет рабочих и солдатских депутатов, народное, если хотите, представительство: два медведя в одной берлоге. Впрочем, все было не так страшно, как может показаться. Медведи, как оказалось, вполне могли ужиться. На самом деле состав правительства был одобрен Советом. Ларчик открывался просто: Совет состоял из умеренных социалистов, которые исходили из того, что в России происходит «буржуазная революция» и руководить ею – под контролем народа, разумеется, -- подобает «буржуазному» правительству.

Ссорились медведи, конечно, беспрестанно, чего стоит хоть знаменитый Приказ №1, изданный Советом вопреки правительству, но единственным и впрямь неразрешимым разногласием между ними был вопрос о прекращении войны.Правительство стояло за «войну до победного конца», Совет – за немедленный мир без аннексий и контрибуций. Поэтому едва министр иностранных дел Милюков заикнулся в апреле о Константинополе, Совет поднял Петроград против «министров- капиталистов» и профессору Милюкову, хотя какой уж там из него капиталист, пришлось расстаться с министерским портфелем (заодно прицепили к нему и военного министра Гучкова).

Кстати было и то, что в том же апреле явился из Швейцарии Ленин, усвоивший за годы изгнания идею перманентной революции Троцкого, и тотчас потребовавший «Всю власть Советам», хотя власть эта Советам в ситуации «буржуазной» революции была и даром не нужна: они-то надеялись УБЕДИТЬ Временное правительство, что продолжение войны для России смерти подобно. И им,казалось, все карты шли в руки. Во-первых, они сумели продемонстрировать свою силу, мобилизовав массы и изгнав из правительства «ястребов». Во-вторых, Ленина и большевиков можно было теперь использовать как пугало. И в-третьих, самое важное: крестьяне по всей стране начали самовольно захватывать помещичьи земли и делить их, не дожидаясь Учредительного собрания. И удержать солдат в окопах, когда дома делили землю, выглядело предприятием безнадежным.