За правое дело - [6]
Денис отложил уху и немедленно перебрал книги. Восторженность на его широком лице уступила место разочарованности: все, что дарила ему Верочка, он читал.
— Денис, вам это неинтересно? Значит, вы не любите книги?
— Люблю. Только не такие. Эти я, еще когда маленьким был, читал.
— Как?.. Все?.. Марфа, ты слышишь? Какой он молодец! Денис, вы все больше удивляете меня. И вы все их помните?
— Факт… Конечно, — смутившись, быстро поправился он. — Я завсегда все помню. Я и цифры помню…
— Цифры?
— Ага. И складывать тоже… Карандаш есть?
— Ой, как это интересно! — запрыгала от восторга Верочка. И унеслась в комнаты, вернулась с карандашом и бумагой.
Денис степенно отер губы, отвалился на спинку стула и зажмурил глаза.
— Пиши. А потом прочитаешь все. Только быстро, ладно? По десять цифр кряду, поняла?
— Как интересно! Марфа, поди сюда, это совсем как в цирке!
— Когда уж мне по вашим циркам ходить, золотце, — отмахнулась та. — Тут у меня свой цирк: одно горит, другое уходит…
— Денис, я записываю!
И Верочка записала десятизначное число, прочла его вслух Денису.
— Еще пиши, — не открывая глаз, предложил тот.
Верочка записала.
— Еще!..
Так повторялось несколько раз, пока наконец Денис не сказал: «Хватит». И открыл глаза. И стал быстро-быстро повторять записанное. Верочка ликовала. Однако до конца Денису повторить не пришлось: дверь в кухню с шумом раскрылась, и в ее проеме выросла высокая стройная фигура юноши-гимназиста. Ворот его рубахи был расстегнут, пышные темные волосы небрежно откинуты назад, а на смуглом, очень красивом лице скривилась презрительная, злая усмешка. Денис сразу понял, что это тот самый брат Верочки, о котором она ему говорила, и невольно весь сжался под направленным на него прямым, полным ненависти взглядом. В наступившей мучительной тишине, казалось, перестали шипеть чаны и кастрюли.
— Что за фрукт? — раздался наконец негромкий, но жесткий голос.
— Это Денис… Он проводил меня от гимназии, и мамочка велела его накормить, — залепетала Верочка. Но брат едко перебил ее:
— Похвально! Дочь потомственного дворянина Стронского идет в народ! В революцию начали играть даже дети. Щенки! — И он, еще раз окатив ледяным презрением Верочкиного гостя, так же внезапно исчез за дверью, как и явился.
И снова забулькали, зашипели чаны и кастрюли, вздохнула, что-то пролепетав себе под нос, толстая Марфа, очнулась от столбняка маленькая хозяйка дома. И только Денис, все еще потрясенный случившимся, застыл в своей жалкой позе, не в силах ни оторвать взгляда от зловещей двери, ни пошевельнуться.
Первой заговорила Верочка.
— Денис, вы, пожалуйста, не сердитесь на Игоря. Он ужасно переживает революцию. Хотите, я принесу вам другие книги? У меня целая библиотека. Ведь мы не будем ссориться, правда? Вы такой хороший, умный… А Игорь — он ужасно переживает…
…Вернулся Денис домой с целой грудой книг, снова вымокший и продрогший, но счастливый. На тревожный вопрос матери: «И где же это ты был, сынок?» — вывалил из карманов на стол дюжину поджаристых, вкусно пахнущих пирожков (добрая тетка Марфа сунула ему на дорогу), торжественно объявил:
— В господском доме был, вот где! Сытый я, маманя. А это вам. Ешьте!
И, как это часто делал отец, неторопливо подошел к нарам, ласково пощипал за щеки маленьких сестренок и братца.
— Ешьте быстрей. Я вам такие книжки покажу — глаза повылазят! Еще и с картинками!
И сам полез на нары к печке, занялся книгами.
К ночи вернулся отец. Сбрасывая с себя мокрую стеганку, громогласно доложил:
— Революцию привечали, мать! Это не та революция, которая царя скинула, это — со-ци-ли-стическая! Таперича буржуев долой, помещиков долой — сами властвовать станем! Мужикам — землю, нам — заводы и все протчее. Ясно?
Отец был весело возбужден, петушком ходил вокруг рослой (выше его на полголовы) матери и при этом хлопал себя по коротким и толстым ляжкам. Он всегда хлопал себя по ляжкам, когда чему-нибудь очень радовался. То подбегал к нарам, щипал за щеки младшеньких (Дениса он как-то не замечал, недолюбливал или считал взрослым — сказать трудно), то снова бегал вокруг застывшей в недоумении Степаниды и говорил, говорил.
— Что ж, и тебе, Савушка, завод будет? — вставила наконец та, довольная тем, что муж вернулся домой целым и невредимым.
— Тьфу, бабы! — вскинулся Савелий Кузьмич. — И до чего ж у вас поганая жила: «А чего мне? Какая нам от чего прибыль?» Не будет у меня завода, не об том речь! Все мы хозяева нашим заводам станем. Мы — рабочие труда!
— А работать кто?
— Мы и работать. Сообча! Ясно?
— Ясно, Савушка, чего ж тут неясно, — не разделяя радости мужа, молвила мать. — Деньги-то вы, хозяева, тоже промеж себя делить станете? Али жалованье положат?
Отец резко остановился, выкруглил на жену из-под вислого лба маленькие соминые глазки, явно желая сразить настырную бабу, но не нашелся, сказал с досадой:
— Может, и промеж. Как порешим, так и будет. А без революции нам нельзя. Тошно мне, Степушка, тебя в такой бедности видеть!.. Пожрать бы чего, недолго я, идти надоть.
— Куда?! — вырвалось со страхом у матери.
— Революцию защищать, стал быть. В думе вся контра засела, Советы признавать не хотят, народ, солдатиков мутят. Наши им… это самое… точку ставят, а они делегатов шлют, обдумать, порешить часов несколько просят, а после, слышь, опять несогласие — вот же контра! Казачков с Татищева ждут, гадюки, потому и шельмуют. Юнкеров собрали, пулеметов понатаскали в думу, ишо и гимназистов, слыхать, сопляков этих, вооружают…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Старейший саратовский писатель Григорий Боровиков известен читателю по многим вышедшим книгам. Его рассказы постоянно печатаются в периодической печати. К 70-летню писателя выходит новый сборник «В хвойном море», в который войдут рассказы «Макар, телячий сторож», «Курган», «Киря», «На болотах» и другие. Рассказы Г. Боровикова отличает доброта и теплый юмор.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Настоящее издание — третий выпуск «Детей мира». Тридцать пять рассказов писателей двадцати восьми стран найдешь ты в этой книге, тридцать пять расцвеченных самыми разными красками картинок из жизни детей нашей планеты. Для среднего школьного возраста. Сведения о территории и числе жителей приводятся по изданию: «АТЛАС МИРА», Главное Управление геодезии и картографии при Совете Министров СССР. Москва 1969.
Повесть-воспоминание о школьном советском детстве. Для детей младшего школьного возраста.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.