За правое дело - [4]
— Нет.
— Потому что я большая трусиха. Все девочки ушли домой, потому что революция и занятия не состоялись, а я осталась, потому что я ужасная трусиха. Если бы я знала, что сегодня будет такое твориться… Ну почему нам не сказали вчера? Вы не знаете, это и завтра будет такое?
— Не знаю.
— Впрочем, что может быть еще хуже. Разве может быть что-нибудь еще хуже?
— Не знаю. Может, и будет, — недовольно отрезал Денис.
— Да? — искренне удивилась та.
— Факт, может. Думаешь, буржуи молчать будут, если у них фабрики отбирать станут? У тебя сумку отними — и то орать станешь, а то — фабрику!
— У нас нет фабрики, — просто заметила незнакомка.
— Правда? — обрадованно переспросил Денис. — Твой отец ученый, да?
— Нет, он помощник городского головы. В думе. Я так боюсь за папа́. Он еще позавчера ушел в думу — и что с ним…
— И мой тоже, — вздохнул Денис.
Несколько секунд они молча изучали друг друга. Теперь Денис мог хорошо разглядеть девочку. Глаза у нее оказались не просто темными, а синими-синими, как вечернее небо. И нос — ровненький, аккуратненький, что у Клашки, младшей его, Дениса, сестренки. И губы красивые — тонкие, а в середине припухлые…
— Какой холод! Вы даже дрожите, правда?
— Ага, холодно.
— И мне. Ужасно противный ветер. Скажите, вы сможете проводить меня домой? Я была бы вам так благодарна…
— А ты где живешь?
— На Никольской. Это не так далеко, но я страшно боюсь одна. И Марфа за мной не пришла… Вы проводите?
— Факт.
— Нет, правда? Я вижу, бы действительно добрый… Кстати, как вас зовут?
— Денис.
— Денис?.. — слегка надула губки девочка-гимназистка. — Впрочем, папиного кузена тоже звали Денис. Он погиб в японскую на Цусиме. А меня — Верочка… Вера, — быстро поправилась она. — Так меня зовут все, кроме Игоря, но мне это не нравится: как ребенка. А Игорь называет меня «Вертляк». Это грубо, но лучше… Так вы проводите меня? Я сейчас выйду.
Они пересекли улицу и вошли в длинный узкий проулок, грязный и тесный от набросанных по обеим сторонам бревен, досок, лодок и целых куч мусора, песка и навоза, и Денис уже жалел, что выбрал этот короткий путь, но спутница его не обронила ни слова неудовольствия и покорно следовала за ним. И это последнее, как и столь необычное и неожиданное знакомство с господской девочкой, оказавшейся вовсе и не «буржуйкой», приятно волновало Дениса. Даже злой, пронизывающий ветер, казалось, щадил его и не вызывал более такого озноба.
— Не понимаю, зачем эти революции? Денис, вы не знаете, зачем революции?
— Нет, не знаю, — не сразу ответил Денис. Ему не хотелось огорчать девочку. Ведь революция должна прогнать всех господ и Верочкиного отца тоже. А разве она, Верочка, виновата?
— И я… Папа́, когда у нас гости заговаривают о делах, всегда гонит меня. А когда я спрашиваю его, он заявляет, что я еще мала, что мне еще рано знать и что просто все это пустые смуты, недовольства… Разве нельзя жить без смут? Денис, как вы думаете?
Денис не ответил. Сейчас он думал о том, что Верочка, наверное, очень умная, что она вообще удивительная, непохожая на всех остальных господских девчонок, и что им скоро придется расстаться.
— А я так считаю, — продолжала болтать Верочка, — что, если бы люди не завидовали друг другу, а довольствовались тем, что у них есть, они никогда бы не ссорились и не воевали. Игорь, например, говорит, что все исходит от зависти. Вы согласны?
— Не.
— Вот как?
— Факт. Отец на заводе вон как работает, молотобоец он, я тоже, мать пароходы и баржи моет, а зарабатываем — на жратву только…
— Фу, гадкое слово! Ну зачем вы так выражаетесь, это скверно. Скажите: «еда»… Вы не сердитесь на меня? Я вам по-дружески…
— А чего сердиться, — слегка обиделся Денис.
— Тогда продолжайте, пожалуйста, я перебила вас. Только не говорите: «не» или «факт», это грубо. А почему вы так мало зарабатываете?
— Потому что несправедливость, — помедлив, ответил он. — Хозяева — те тысячи зарабатывают, а мы… — Он хотел сказать «фиг», но сдержался.
— Это большевики так внушают. Папа́ говорит, что все эти бунты и революции исходят от большевиков, чтобы им взять власть в свои руки и владеть всем-всем. Он говорит, что это очень гадкие и опасные люди…
— Неправда! Дядя Илья тоже большевик, его даже в тюрьму сажали, а он знаешь какой…
— Ваш дядя?
— Не мой! Кузнец он, у нас работает. А он знаешь какой хороший? Он нам знаешь сколь раз помогал? Да если бы не он, отец бы все в подсобных да в подметалах был…
Иногда Денис натыкался на лужи, которые обойти было невозможно, и тогда он великодушно подставлял спутнице свою спину, а та охотно, даже весело, «переезжала» препятствия и непременно благодарила его. Словом, совместное путешествие, несмотря на некоторые разногласия в суждениях, Денису доставляло все большее удовольствие, хотя ботинки его давно уже промокли насквозь и ветер продолжал неистовствовать так, что приходилось почти кричать, чтобы слышать друг друга.
Но проулок все-таки оборвался, как неизбежно обрывается все, даже самое-самое. Они снова оказались на улице, такой же большой и грязной, как та, на которой была «Мариинская женская гимназия». А значит, близко и дом Верочки.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Старейший саратовский писатель Григорий Боровиков известен читателю по многим вышедшим книгам. Его рассказы постоянно печатаются в периодической печати. К 70-летню писателя выходит новый сборник «В хвойном море», в который войдут рассказы «Макар, телячий сторож», «Курган», «Киря», «На болотах» и другие. Рассказы Г. Боровикова отличает доброта и теплый юмор.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Настоящее издание — третий выпуск «Детей мира». Тридцать пять рассказов писателей двадцати восьми стран найдешь ты в этой книге, тридцать пять расцвеченных самыми разными красками картинок из жизни детей нашей планеты. Для среднего школьного возраста. Сведения о территории и числе жителей приводятся по изданию: «АТЛАС МИРА», Главное Управление геодезии и картографии при Совете Министров СССР. Москва 1969.
Повесть-воспоминание о школьном советском детстве. Для детей младшего школьного возраста.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.