За правое дело - [25]
Денис читал, и семья, боясь перечить отцу, внимательно следила за бегающим по строкам сосредоточенным взглядом читающего, движением его губ, мало вникая в суть сказанного. И только Савелий Кузьмич, жадно ловя каждое слово, иногда прерывал читку, давал пояснения или просил повторить особо трудное место, и читка продолжалась.
Однако в один из вечеров читка не состоялась — не пришла газета. Не пришла она и на другой, и на третий день.
Разгневанный Савелий Кузьмич явился на почту и устроил бы там погром, если бы ему вовремя не показали его собственное заявление с просьбой переадресовать «Известия» на затонскую церковь. В заявлении так и писалось:
«Прошу газету «Саратовские известия» мне больше не доставлять, а посылать ее в затонскую церковь. Для просвещения в мировом масштабе попов и всей протчей гидры.
Луганов».
Савелий Кузьмич долго не мог взять в толк написанного, но наконец понял, напустился на почтальоншу:
— Не писал этого! Чего мне фальшивку суешь, дура!
— Товарищ Луганов! — поднялся завпочтой. — Какое у вас право оскорблять женщину!
А почтальонша в слезы:
— Что же я, сама выдумала? Сама фальшивку писала? А еще пожилой человек, совести у вас нету. Может, Никитка ваш сочинял, надысь он с такими же огольцами все у почты вертелся…
И Савелий Кузьмич умчался домой.
— Игде Никитка?! Запорю змееныша! Анка, беги покличь стервеца! Клашка, тащи лозы, пороть подлеца буду!.. Донянчилась! Доигралась! — напустился он на застывшую перед ним Степаниду. — Фальшивки зачал писать, ишо воровать станет! — И тыкал под нос скомканную бумагу.
Только спустя добрых полчаса и несколько успокоясь, сумел он объяснить жене причину своего гнева. Степанида, напуганная случившимся, вертела листок перед глазами, не понимая, как мог неграмотный Никитка написать письмо, да еще такими мудреными словами. Уж разве бы Денька — но и тот не в счет, не такой он, чтобы отца срамить…
— Окстись, Савушка, зачем ты напраслину на дите возводишь? Неграмотный он, сам знаешь — ему ли эту бумагу писать?
Савелий Кузьмич даже споткнулся на полушаге.
— Зазря ты Никитку облаял, Савушка, не мог он писать. Нешто у него ума на то хватит, нешто писать он так складно да чисто могет? Не его рукой фальшивка состряпана…
Резонный отпор жены отрезвил Савелия. Видно, так велико было его возмущение, что не принял он в расчет слабой Никиткиной грамоты.
Кто же это?..
— Денька игде?! Стало быть, его мазня, его подлость!
— Побойся ты бога, Савушка! Деню-то уж сам знаешь…
— Нет бога! Неча меня им пугать!..
— А карахтер?
— Какой ишо карахтер?
— Сам же сказывал, Савушка: карахтер ломать. А ты вона как: родного сына в подлости уличаешь. Ты же партейным человеком будешь, Савушка… Мало их, стервецов, в слободе, может, и по злобе кто…
— Твоя взяла, — мучительно сдался тот. — Да ведь не мог же я на себя срам этакий возвести, Степушка! Кто же это?
А вскоре явилась с пучком лозы запыхавшаяся на бегу Клашка. Савелий Кузьмич, усмешливо глядя на дочь, весело бросил:
— Принесла?
— Ага, принесла, тятя.
— Вот сама себя и пори.
И все же фальшивка была делом рук пакостного Никитки.
Ласковый и тихонький в семье, Никитка мгновенно преображался, едва попадал в компанию своих сверстников, барачных и соседских мальчишек. Здесь он был отъявленным драчуном и заводилой, грозой и кумиром всей босоногой гвардии, не знающей от него ни отдыха, ни покоя. Его железные кулаки не давали спуску даже тем, кто был гораздо старше и сильнее его. Часто в неравных схватках ему разбивали нос, губы, возили по земле и били ногами, но только пуще сверкали яростью Никиткины глаза, скрипели белые, что снег, зубы, и молча, как настоящий волчонок, бросался он на преждевременно торжествующего противника, пока наконец тот, обессиленный и сломленный духом, не пускался в паническое позорное бегство. Но и тогда Никитка не оставлял обидчика. Его крепкие голенастые ноги настигали беглеца, и битва продолжалась до тех пор, пока враг целиком не признавал себя во власти Никитки. Только тогда руки победителя отпускали поверженную в прах жертву, агатовые глаза теряли злой блеск и обретали прежнюю веселую диковатость.
Несмотря на свои семь лет, ростом Никитка отставал всего на полголовы от Дениса, был крепко и ладно скроен, лицом в мать, былую красавицу, и горяч в отца. В школу этой зимой Никитка не ходил из-за худой обувки и одежонки. Да Никитка и не жалел об этом, грамота его не прельщала.
Регулярная и скучная читка газет изрядно надоела Никитке, не любившему никаких читок, кроме тех, где рассказывалось о войне, о хитроумных и храбрых полководцах, о чем довольно часто Денис читал в купленных им на толкучках старинных книгах. За газетной же читкой Никитка зевал, ерзал, тайком щипал дремавшую у матери на руках Клашку, за что получал от отца увесистые шлепки, и первым выскакивал из-за стола, как только кончалась читка. Никитка долго думал, как избежать этой мучительной и нудной затеи отца, но ничего толкового в голову не приходило, а просто удрать — не избежать порки. И вдруг мысль написать на почту письмо и отказаться от «Саратовских известий», а еще лучше переадресовать газету кому-нибудь ослепила немудрящий Никиткин ум, способный больше на пакости, чем на добрые дела и науку. И Никитка помчался к своему верному другу и «начальнику штаба» Прошке.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Старейший саратовский писатель Григорий Боровиков известен читателю по многим вышедшим книгам. Его рассказы постоянно печатаются в периодической печати. К 70-летню писателя выходит новый сборник «В хвойном море», в который войдут рассказы «Макар, телячий сторож», «Курган», «Киря», «На болотах» и другие. Рассказы Г. Боровикова отличает доброта и теплый юмор.
Имя Оки Ивановича Городовикова, автора книги воспоминаний «В боях и походах», принадлежит к числу легендарных героев гражданской войны. Батрак-пастух, он после Великой Октябрьской революции стал одним из видных полководцев Советской Армии, генерал-полковником, награжден десятью орденами Советского Союза, а в 1958 году был удостоен звания Героя Советского Союза. Его ближайший боевой товарищ по гражданской войне и многолетней службе в Вооруженных Силах маршал Советского Союза Семен Михайлович Буденный с большим уважением говорит об Оке Ивановиче: «Трудно представить себе воина скромнее и отважнее Оки Ивановича Городовикова.
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.