За морем - [166]
Мальчишка снова потянул меня за руку:
— Пошли, мисс. Уже садятся на корабль. Вы опоздаете, мисс.
— Нет, погоди… Attendez, s’il vous plaît.[67]
Я застыла на причале, глядя на движущуюся мимо меня толпу, на смеющихся и весело болтающих людей, осторожно поднимающихся по трапу всего в ста шагах от меня.
Так Америка или Франция? Нью-Йорк или Париж?
Мне никак было не решить. Я чувствовала себя как оглушенная тяжелым ударом.
Неожиданно заревел громкий протяжный корабельный гудок, показавшийся мне бесконечным. Мальчонка уставился на меня большими удивленными глазами. Потом у меня вдруг заложило в ушах, и я снова стремительно закружилась, проносясь сквозь леденящую пустоту… И дальше — ничто.
Прохладный воздух, влажный и солоноватый, щекотал мне ноздри. Со всех сторон меня окружало что-то огромное и теплое. Я попробовала открыть глаза, однако веки оставались такими тяжелыми и неподъемными, что я быстро оставила эти попытки.
— Я же велел тебе отправляться домой и ждать меня, — ласково промурлыкал мне в ухо знакомый голос.
— Я не смогла, — прошептала я в ответ холодными непослушными губами. — Я не могла сидеть и просто ждать тебя. А вдруг ты там нуждался во мне?
— Значит, ты отправилась меня спасать, — продолжал этот бесконечно ласковый голос, — и я едва не потерял тебя навеки.
Теплая субстанция подо мной качнулась, и где-то в стороне я услышала, как тот же голос уже более резким тоном произнес:
— Она приходит в себя. Слава богу! Машина готова?
Ему издалека что-то ответили, но слов я не разобрала.
— Нет, думаю, лучше в Париж, — раздался этот голос, такой глубокий и густой, у самого моего уха. — Кажется, ей уже намного лучше. Пусть «Аллегра» свяжется с отелем, мы там будем через два часа. — Затем он снова склонился ко мне. — Ты уже можешь двигаться, милая? Машина ждет.
— Машина, — повторила я и вновь попыталась открыть глаза, поняв, что именно сейчас это крайне важно.
На сей раз мне это удалось, хотя и еле-еле, впрочем, достаточно, чтобы увидеть в царившей вокруг, почти полуночной темноте, что слабо освещенное с улицы светом фонаря лицо — это лицо Джулиана.
— Но ведь ты мертв, — хрипло сказала я.
— Нет, любимая, — ответил он, и тут же я почувствовала, как он таким знакомым движением отвел мне волосы назад. — Я жив. Я разыскивал тебя, пытаясь вернуть обратно, пока ты не отправилась дальше, сев на этот злополучный корабль.
— Что? — Ко мне начал понемногу возвращаться здравый рассудок, и я тут же поняла, что ничто другое на свете для меня ничего не значит. — Джулиан?
— Да, милая, это я.
— Но ведь ты мертв. Где я?
— В Гавре. Ты собиралась сесть на «Коламбию» и вернуться в Нью-Йорк. Мы наконец смогли тебя поймать, и далеко не с первой попытки. Насколько я понял, ты так и не взошла на трап «Коламбии»?
— Нет. Я все пыталась для себя решить… О боже… Джулиан! Ведь это невозможно. Ты, наверно, призрак… Погоди-ка, который из Джулианов?
Он легко рассмеялся:
— Дорогая, я ведь говорил тебе однажды, что мы — один и тот же человек.
— Да, но…
— Ну ладно, я — тот, что постарше. Тот, за кого ты вышла замуж.
— Но… Артур сказал мне…
— Тшш, милая. Я потом тебе все расскажу.
— Но ведь Джефф тебя убил…
— Ну что ты, нет, конечно. Ты уже можешь двигаться? Давай я отнесу тебя в машину?
— О боже! — снова прошептала я и залилась слезами.
Я смутно ощутила, как он обхватил меня руками и поднял, прижав к себе, почувствовала, как легкой уверенной поступью он несет меня сквозь тьму. Уткнувшись ему в грудь, я бессильно рыдала, совершенно не в силах себя контролировать и подавлять слезы, как недавно на перроне. Теперь все накопившееся безудержным потоком изливалось наружу, на его рубашку и скрываемую ею живую, настоящую плоть, — и вся моя скорбь этих дней, и страх, и дикая, невыносимая тоска.
Должно быть, мы добрались наконец до машины, потому что я почувствовала, как, легко качнув, он занес меня вовнутрь, по-прежнему не выпуская из рук. Захлопнулась дверца, потом я различила, как впереди закрылась другая дверь.
— Все тут, — молвил Джулиан, и машина тронулась с места.
Мало-помалу мои рыдания и всхлипы стали стихать. Не потому, что я больше ничего не чувствовала — просто у меня иссякли силы.
— Тшш, милая, — сказал он, приникнув губами к моим волосам, — я знаю, у тебя шок. Мне очень жаль…
— Жаль? — аж дернулась я. — Не смей сожалеть. Ведь ты жив! Ты жив! Ты жив! — повторяла я, словно убеждая в том саму себя.
Это никак не могло быть сном, все ощущалось мною совсем не как во сне, однако это не могло быть и явью.
— Я жив, — подтвердил Джулиан, — и ты жива, слава богу. И я люблю тебя, дорогая. Моя храбрая и удивительная Кейт. Я жив, моя отважная возлюбленная! Моя бесценная жена! — бормотал он мне в волосы, поглаживая мне руку своими быстрыми пальцами, пока наконец от его нежных успокаивающих слов и ровного хода машины я не уплыла в сон, глубокий сон без сновидений.
ГЛАВА 30
Когда я проснулась, Джулиан лежал рядом со мной в незнакомой, бездонно мягкой постели. Левая рука его обнимала меня за плечи, а правая нежно гладила висок.
— С добрым утром, любимая, — сказал он.
— Ты жив, — хрипло сказала я с пересохшей глоткой.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Имение Ривертон, Англия, 1924 год. Известный поэт покончил с собой во время вечеринки в честь летнего солнцестояния. Свидетелями были только две сестры-аристократки: обаятельная и жизнерадостная Эммелин, и красивая, умная, страстная Ханна. Одна — преклонявшаяся перед ним, другая — бывшая по слухам его любовницей. С тех пор сестры никогда не разговаривали друг с другом. Что же произошло на самом деле? Правду знала лишь горничная Грейс Ривз, всю жизнь пытавшаяся забыть события той ночи. Но семьдесят лет спустя, когда кинорежиссер из Голливуда решила снять фильм о произошедшем, старые воспоминания пробудились, и хранимые секреты начали открываться…
Во время пикника на семейной ферме шестнадцатилетняя Лорен Николсон становится свидетельницей шокирующего преступления – ее мама Дороти убивает человека. Спустя пятьдесят лет эта история по-прежнему беспокоит героиню. Кем был тот человек и почему мама так поступила? Лорен понимает, что может упустить последний шанс узнать правду, и принимается искать ответы в прошлом Дороти. Она идет по следам незнакомцев, встретившихся когда-то в истерзанном войной Лондоне, чтобы понять, как их судьбы связаны с судьбой ее матери.
Читатели уже знакомы с героями первой части романа – четырьмя подругами и дочерью одной из них. Кульминационный момент «Кружево-2» – похищение Лили во время ее поездки в Турцию. Похититель и цель преступления окажутся очень неожиданными.Продолжение романа «Кружево». Главные герои – Лили, молодая кинозвезда, и ее мать Джуди Джордан, с которой наконец-то она встретилась в конце первой книги. Присутствуют и три школьные подруги Джуди, судьба которых подробно прослеживается в первой части романа. Все они – преуспевающие элегантные женщины.
Корнуолл, 1933 год. Элис Эдевейн живет в красивом поместье вместе с семьей. Дни текут привычной чередой, а идеальному миру, лишенному забот, ничто не угрожает. Но однажды случается непоправимое – таинственно исчезает Тео, младший брат Элис. А вскоре после этого находят бездыханное тело друга семьи. Что это – самоубийство или преступление? И если самоубийство, то могла ли причиной стать пропажа Тео?В 2003 году детектив Сэди Спэрроу оказывается в Корнуолле. Гуляя по лесу, она случайно обнаруживает заброшенный дом – тот самый, в котором произошла трагедия.