Юджиния - [41]

Юджиния сидела в кресле и терпеливо ждала. Александр взял у нее свой дорогой свитер из пакета (после спектакля они хотели погулять) и дал его Мише:

— Надень, чтобы прикрыть свою рубашку, а то тебя не пустят в самолет.

Его пиджак он, вытащив лишь «грин-карту», незаметно оставил под креслом.

Оставалось сорок пять минут.

— Пойдем, я накормлю тебя.

Слава богу, что кафе было без официантов и брать следовало самому. Юджиния никогда не видела, чтобы так много, быстро и жадно ели. У нее расширились глаза. Их стол заставлялся два раза, и казалось, что этот странный мужчина, которого ее муж подобрал на улице, не наестся никогда.

Наконец он наелся. Он выпил пять стаканов апельсинового сока и попросил у кого-то закурить, показав жестом на рот, произнеся: «smoke!», чем привел их в смущение.

— Не надо просить никого, — мягко сказал Александр, — говори все, что ты хочешь, и ты получишь. Здесь каждый имеет все свое: от сигарет до дома. И не дает другому. Это тебе не та страна, где никто ничего не имел, но давали другому.

Его друг жадно затянулся сигаретой и, пока она не кончилась, не сказал ни слова. Потом спросил:

— Кто эта девочка?

— Это не девочка. Это моя жена.

— Правда? — и он внимательно осмотрел Юджинию. Она смотрела в никуда.

Объявили посадку. Александр повел его к воротам.

— Номер тридцать пять, — повторил он для себя.

— Ты что, понял, что она сказала? — спросил его друг.

— Миша, ты прожил два года в Америке и не понимаешь по-английски?

— Не-а. Где б я его учил, да и на хер он мне нужен.

Александр посмотрел на него неверяще. Но это была правда.

Он отдал Мишин билет девушке за стойкой, которая что-то пометила. Отвел его в сторону и достал из кармана стодолларовую бумажку.

— Миша, когда прилетишь туда, возьмешь такси, аэропорт далеко от города, только не жалей, это стоит примерно двадцать пять долларов. Не вздумай ехать на автобусе, заблудишься и ничего не найдешь. Вот тебе мой адрес. — Он написал на обратной стороне билетного конверта. — Покажешь таксисту и скажешь толь-ко два слова: шоссе № 10, остальное они знают. Завтра я позвоню тебе. — Он подтолкнул его к выходу, в холле ожидания больше никого не оставалось.

— Саш, я бы подох без тебя.

— Не думай ни о чем, приходи в себя. В шкафу осталась моя одежда, надевай все, что хочешь, у нас одинаковый размер. Хоть ты и отощал. Остались книги, читай и забудь обо всем, как будто не было.

Он обнял его.

— Я так счастлив, что встретил тебя. Стюардесса вежливо попросила занять свое место того, кто улетает. Александр разжал объятия.

Вернувшись к Юджинии, он поцеловал ее. Будучи истинной американкой, она не спросила ничего, хотя ей было интересно.

— Я тебе расскажу все потом… я не могу сейчас. Она понимающе кивнула.

— Я очень сожалею, что мы пропустили спектакль, который ты хотела посмотреть. Не обижайся.

Она мягко улыбнулась.

— Но мы еще можем погулять по Бродвею…

Она радостно засияла.

Это был ему подарок — от жизни. И хотя он не особо любил жизнь, он был благодарен ей за этот дар.

В другой вечер они посмотрели представление, которое хотела увидеть Юджиния (он помнил свою клятву). Из студии «54», куда их пригласили знаменитые приятели Клуиз, он ушел: было слишком шумно. Все это напоминало артистический бардак в Москве, когда артисты театра и к ним принадлежащие праздновали окончание спектакля-премьеры. И что творилось потом за сценой — на это нужно было глаза закрыть. Правда, похоже было, что такие премьеры здесь бывали каждый вечер, только глаза никто не закрывал, а наоборот, открывали их шире. Он незаметно наблюдал за Юджинией в то время, пока они были в диско-клубе. На нее не произвел впечатления даже слащавый Траволта, который был кумиром нынешних американских девушек. И случилось, оказался там в одно время с ними. Предстоял еще один обед в очень дорогом ресторане с экзотически богатыми друзьями мистера Нил-ла, которые знали Юджинию с детства. И через три дня они улетели на Западное побережье. Покинув Нью-Йорк, они так и не встретились с танцором.

Он рассказал ей все, когда они летели в Лос-Анджелес. Александр встретил Мишу (Майкл? — спросила Юджиния, он кивнул ей — это было одно и то же), когда он эмигрировал, в Риме. Но в другой ситуации. Тот стоял на базаре и продавал последнюю рубашку с себя. Они разговорились и познакомились. Оказалось, что Миша влюбился в итальянку, с которой встречался, — это была редкость, так как итальянки не обращали внимания на эмигрантов, естественно, потратил на нее все свои деньги, включая пособие от организации — на месяц вперед. К моменту их встречи он продал все свои вещи, камеру, увеличитель, меховую шапку, дубленку и даже простыни. С квартиры его выселили два дня назад, и — оставалась одна рубашка.

Александр взял его к себе, у него стояла вторая кровать, и уговорил две семьи соседей-эмигрантов, с которыми они делили общую квартиру, разрешить ему пожить, потому что тому просто некуда было идти.

Очень неохотно они согласились, хотя это был лишний человек на кухне, в ванной и туалете, которыми и так пользовались девять человек. И очередь с утра в ванную или туалет (совмещенные) была на сорок минут.