Язык птиц - [4]

Шрифт
Интервал

Лишь живая вода полнит силою здравой.
Он преемником блага был сделан пророком,—
Вместо солнца луна встала в небе высоком.
И когда светоч солнца пошел на закат,
Лунным светом стал дом правой веры объят.
190 О творец! Пусть до судного дня это пламя
Не иссякнет сияньем, горящим в исламе!

ПРИТЧА

После смерти пророка отступники сворой
Полагая, что власти лишь он был опорой,
На пути правой веры затеяли козни,
Совершали набеги в пылу своей розни,
И опору ислама — подушный побор
Порешили навек отменить с этих пор.
И во гневе избранник изрек свою волю:
«Мы в законах пророка и малую долю [29]
195 Изменить почитаем немыслимым делом, —
Да предать посягнувших и саблям, и стрелам!»
Кто о благе закона душою радел,
Да найдет он в делах своих вечный удел!
Кто же мог совершить подвиг благости верной?
Только он — Абу Бакр, по прозванью «Пещерный»!

6 ПОВЕСТВОВАНИЕ О СПРАВЕДЛИВОМ ПОВЕЛИТЕЛЕ ПРАВОВЕРНЫХ ОМАРЕ, ДА БУДЕТ ДОВОЛЕН ИМ АЛЛАХ[30]

Был пророку он другом в раденье примерном,
В справедливости — мужем, достойным и верным.
Зло с добром различающий праведным оком,
Свет он лил и над западом, и над востоком.
200 Равных благостью не было в мире вовек,
Не бывало в подоблачной шири вовек.
Блюл законы он — шаху пророков подмога,
Справедливость и веру он пестовал строго.[31]
От щедрот его все получали досыта,
А себе растирал он кирпич вместо жита.
Благу мира всего тех высот не достичь:
Клал на место, как зодчий, он каждый кирпич.
Плоть смирял он в молитвах благого почина,
Ради истины мог он убить даже сына.
205 И михраб, и минбар верой правою рдели,
Его правды лучи над державою рдели.[32]
Меч его в кущи сада закон превратил,
Стан неверных в развалины он превратил.
Снял венец с побежденных во гневе он скором,
А владык нечестивцев обрек он поборам.
Пал Иран усмиренный, покорен победам,
Городам тех земель стяг арабов стал ведом.[33]
Дал сподвижникам он все добро тех владык, —
Дом безверия гнев правоверных настиг!

ПРИТЧА

210 Как-то войско его Мадаин захватило,
И казну как добычу дружин захватило.[34]
Сколько лет и веков и в труде, и в печали
Клад сокровищ султаны в казну собирали!
Все богатства забрав, их сложили пред ним,
Обозреть их — рассудок бессильем томим!
Не взглянув на добычу и краешком ока,
Повелел он в казне сохранять все до срока.
Мол, воителям это не будет в подмогу,
Если каждому в руки раздать понемногу!
215 Кем поступок сей праведный мог быть свершен?
Лишь Омаром, такой утвердившим закон!

7 ПОХВАЛА СВЕТОЧУ И ПОВЕЛИТЕЛЮ ПРАВОВЕРНЫХ ОСМАНУ, ДА БУДЕТ ДОВОЛЕН ИМ АЛЛАХ[35]

Был он кладезем скромности, светочем взгляда,
И в очах его рдела для света услада.
Кладезь верности, клад с драгоценной добычей,
Море кротости, скопище высших отличий!
Был как шейх, как имам он Мединою чтим
И, преемник двух шейхов, наследовал им.[36][37]
Был он божьим веленьем сбиратель Корана,
Людом прозван Османом он, сыном Уффана.[38]
220 Дух святой в откровенье послал божье слово —
Дар пророчеств заступника грешных благого.
И от срока того до Османовых дней
Было скрыто то слово в темнице скорбей.
Все стихи, что хранили арабы в достатке,
Он собрал, повелев их устроить в порядке.
Суры вписывать правильным чином велел он,
Быть всей книге диваном единым велел он.[39]
То свершенье прославить сумело его,
Благ народ, что наследует дело его!
225 И кому ж бог судил долю выше и чище —
Дважды свет его зрило Османа жилище! [40]

ПРИТЧА

Говорят, что однажды пророк справедливый,
Воссиявший народу звездою счастливой,[41]
Удалился от ждавших его на пороге
И сидел, отдыхая и вытянув ноги.
И входило к нему много знатных друзей —
И почтенных, и славой высоких людей,
Но в покое благого ничто не менялось,
И блаженная нега его продолжалась.
235 Но едва показался Осман на пороге,
Он втянул под себя отдыхавшие ноги.
Кто стыдливость и совесть в себе сохранит
И в ответ получает и совесть, и стыд.
Кто бывал у пророка в таком вот почете,
Тот достоин хвалы, что о нем ни речете!

8 О БЛАГОСЛОВЕННОМ ПОВЕЛИТЕЛЕ ПРАВОВЕРНЫХ АЛИ, ДА БУДЕТ ДОВОЛЕН ИМ АЛЛАХ[42]

Жемчуг святости в море премудрых познаний
Средь людей он алмазом был редкостных граней.
Был пророку пророков он преданным чадом,
Из людей никого не поставить с ним рядом.
235В Мекке идолов руша со сводов, пророк,
Встав на плечи Али, их на гибель обрек.
А когда провозвестник бежал от злодеев,
Он приял его место, защиту содеяв.[43]
Его слава равна славе целой вселенной,
Он, учил: «Лишь в законности — смысл сокровенный
Он — эмир правоверных, их веры обет,
Он — имам достославных, хранящих завет.[44]
Он — вершина пророков в твердыне познанья,
«Драгоценный Али» ему дали прозванье.
240 Конь его, словно молния, пламенем тронут,
И в крови от меча его недруги тонут.[45]
Был он светоч пророчества в правой борьбе,
Говорил он: «Мы братья, ты — мне, я — тебе».
Плоть его удостоилась чести по праву,
Кровь его обрела неизбывную славу.[46]
Лев предвечных лесов был грозой всей округи,
Львы другие пред ним трепетали в испуге.[47]
И когда нечестивцы давали отпор,
Клич его звал в поход против вражеских свор.
245 Был он сыном и ветвью из сада пророка,
И его сыновья — тоже чада пророка.[48]

ПРИТЧА

Говорят, как-то в битве сей шах справедливый,
Был негаданно ранен стрелой нечестивой.

Еще от автора Алишер Навои
Фархад и Ширин

«Фархад и Ширин» является второй поэмой «Пятерицы», которая выделяется широтой охвата самых значительных и животрепещущих вопросов эпохи. Среди них: воспевание жизнеутверждающей любви, дружбы, лучших человеческих качеств, осуждение губительной вражды, предательства, коварства, несправедливых разрушительных войн.


Семь планет

«Семь планет» — предпоследняя поэма «Пятерицы». Это остросюжетное многоплановое произведение, в котором ход повествования перебивается семью вставными новеллами в стихах. Причем каждая из них, при ее самостоятельном характере, связана с главной сюжетной линией поэмы, в центре которой история любви шаха Бахрама Гура и невольницы по имени Диларам.


Поэмы

Удивительно широк и многогранен круг творческих интересов и поисков Навои. Он — поэт и мыслитель, ученый историк и лингвист, естествоиспытатель и теоретик литературы, музыки, государства и права, политический деятель. В своем творчестве он старался всесторонне и глубоко отображать действительность во всем ее многообразии. Нет ни одного более или менее заслуживающего внимания вопроса общественной жизни, человековедения своего времени, о котором не сказал бы своего слова и не определил бы своего отношения к нему Навои.


Смятение праведных

«Смятение праведных» — первая поэма, включенная в «Пятерицу», является как бы теоретической программой для последующих поэм.В начале произведения автор выдвигает мысль о том, что из всех существ самым ценным и совершенным является человек. В последующих разделах поэмы он высказывается о назначении литературы, об эстетическом отношении к действительности, а в специальных главах удивительно реалистически описывает и обличает образ мысли и жизни правителей, придворных, духовенства и богачей, то есть тех, кто занимал господствующее положение в обществе.Многие главы в поэме посвящаются щедрости, благопристойности, воздержанности, любви, верности, преданности, правдивости, пользе знаний, красоте родного края, ценности жизни, а также осуждению алчности, корыстолюбия, эгоизма, праздного образа жизни.


Газели

В произведениях Алишера Навои тюркский стих достиг вершин художественности, — его газели отличает филигранная обработка, виртуозная инструментовка, семантическая игра, свежесть метафор.


Стена Искандара

«Стена Искандара», пятая, последняя, поэма «Пятерицы», — объемное многоплановое эпическое произведение, в котором нашли свое отражение основные вопросы, волновавшие умы и сердца людей того далекого времени и представляет собой подлинную энциклопедию общественной жизни и мыслей эпохи Навои.Главным героем поэмы является Искандар, и почти весь сюжет произведения связан с его личностью, с его деятельностью и мировоззрением. В лице великого полководца древности Навои создает образ идеального правителя и противопоставляет его государственным деятелям своей эпохи.


Рекомендуем почитать
Кадамбари

«Кадамбари» Баны (VII в. н. э.) — выдающийся памятник древнеиндийской литературы, признаваемый в индийской традиции лучшим произведением санскритской прозы. Роман переведен на русский язык впервые. К переводу приложена статья, в которой подробно рассмотрены история санскритского романа, его специфика и место в мировой литературе, а также принципы санскритской поэтики, дающие ключ к адекватному пониманию и оценке содержания и стилистики «Кадамбари».


Рассказы о необычайном. Сборник дотанских новелл

В сборник вошли новеллы III–VI вв. Тематика их разнообразна: народный анекдот, старинные предания, фантастический эпизод с участием небожителя, бытовая история и др. Новеллы отличаются богатством и оригинальностью сюжета и лаконизмом.


Лирика Древнего Египта

Необыкновенно выразительные, образные и удивительно созвучные современности размышления древних египтян о жизни, любви, смерти, богах, природе, великолепно переведенные ученицей С. Маршака В. Потаповой и не нуждающейся в представлении А. Ахматовой. Издание дополняют вступительная статья, подстрочные переводы и примечания известного советского египтолога И. Кацнельсона.


Тазкират ал-аулийа, или Рассказы о святых

Аттар, звезда на духовном небосклоне Востока, родился и жил в Нишапуре (Иран). Он был посвящен в суфийское учение шейхом Мухд ад-дином, известным ученым из Багдада. Этот город в то время был самым важным центром суфизма и средоточием теологии, права, философии и литературы. Выбрав жизнь, заключенную в постоянном духовном поиске, Аттар стал аскетом и подверг себя тяжелым лишениям. За это он получил благословение, обрел высокий духовный опыт и научился входить в состояние экстаза; слава о нем распространилась повсюду.


Когда Ану сотворил небо. Литература Древней Месопотамии

В сборник вошли лучшие образцы вавилоно-ассирийской словесности: знаменитый "Эпос о Гильгамеше", сказание об Атрахасисе, эпическая поэма о Нергале и Эрешкигаль и другие поэмы. "Диалог двух влюбленных", "Разговор господина с рабом", "Вавилонская теодицея", "Сказка о ниппурском бедняке", заклинания-молитвы, заговоры, анналы, надписи, реляции ассирийских царей.


Средневековые арабские повести и новеллы

В сборнике представлены образцы распространенных на средневековом Арабском Востоке анонимных повестей и новелл, входящих в широко известный цикл «1001 ночь». Все включенные в сборник произведения переводятся не по каноническому тексту цикла, а по рукописным вариантам, имевшим хождение на Востоке.


Федра

Трагедия, сюжет которой заимствован Расиным у Еврипида. Трагедия, первоначально носившая заглавие «Федра и Ипполит», была впервые представлена в Бургундском отеле 1 января 1677 г. Шедевр Расина окончательно утвердил свои права на парижской сцене. Тогда же вышло и первое издание пьесы. Заглавие «Федра» появилось лишь в собрании трагедий Расина в 1687 г.


Анналы

Великий труд древнеримского историка Корнелия Тацита «Анналы» был написан позднее, чем его знаменитая «История» - однако посвящен более раннему периоду жизни Римской империи – эпохе правления династии Юлиев – Клавдиев. Под пером Тацита словно бы оживает Рим весьма неоднозначного времени – периода царствования Тиберия, Калигулы, Клавдия и Нерона. Читатель получает возможность взглянуть на портрет этих людей (и равно на «портрет» созданного ими государства) во всей полноте и объективности исторической правды.


Письма к жене

Письма А. С. Пушкина к жене — драгоценная часть его литературно-художественного наследия, человеческие документы, соотносимые с его художественной прозой. Впервые большая их часть была опубликована (с купюрами) И. С. Тургеневым в журнале «Вестник Европы» за 1878 г. (№ 1 и 3). Часть писем (13), хранившихся в парижском архиве С. Лифаря, он выпустил фототипически (Гофман М. Л., Лифарь С. Письма Пушкина к Н. Н. Гончаровой: Юбилейное издание, 1837—1937. Париж, 1935). В настоящей книге письма печатаются по изданию: Пушкин А.С.


Полинька Сакс

Юная жена важного петербургского чиновника сама не заметила, как увлеклась блестящим офицером. Влюбленные были так неосторожны, что позволили мужу разгадать тайну их сердец…В высшем свете Российской империи 1847 года любовный треугольник не имеет выхода?