Японские сказания о войнах и мятежах - [84]

В тот день для битвы судья Мицусуэ надел крапчатое косодэ с косым подолом[419], кафтан-катабира на белой подкладке, парадные штаны-хакама, заткнул за пояс короткий меч без гарды в белых ножнах, приготовил два колчана, в каждом из которых было по шестнадцать стрел, развязал ещё связку стрел и поставил их стоймя возле выходов, закрытых ставнями. Натянул он тетиву на трёх луках-сигэдо, усиленных сплошной оплёткой из глицинии, поставил луки там же и поджидал приближавшихся врагов. Судья Мицусуэ сказал:

— Дзюо[420], надевай поскорее доспехи! — и тот, ему было четырнадцать лет, стал одеваться к бою. Он надел косодэ с узором из мелких колец, катабира на белой подкладке, парадные хакама, панцирь-харамаки с бледно-зелёной шнуровкой, наручи из лиловой кожи с белым узором, кинжал для пробивания доспехов длиной в семь сунов пять бу[421], поставил возле себя колчан с шестнадцатью стрелами, закрепил тетиву на нижней и верхней пятках лука-сигэдо, развернул алый веер, укрылся за внутренним столбом дома и стал дожидаться врагов.

Более тысячи воинов, посланные за Мицусуэ, приближались по Крайней Столичной улице. Ворота были заперты, и флажки врагов начали отдаляться. Судья Мицусуэ распорядился:

— Как бы ни хотелось нам пожить ещё чуть подольше, но стыдно будет, если из-за этих закрытых ворот будут злословить на нас! Откройте ворота! — приказал он. Дзибу-но Дзиро и Кумао-но Маро отворили ворота, и нападающие, судья Миура Танэёси из первого отряда, помощник Правого конюшего Кусада из второго отряда, Рокуро Саэмон из третьего отряда, Гебу Саэмон[422] из четвёртого отряда, правитель земли Ямасиро Хироцуна, а всего, высокородных и низкорождённых, больше тридцати человек, въехали во двор.

Судья Мицусуэ вышел к ним во двор с алым веером в руке, а левый рукав был подвязан, чтоб не мешал при стрельбе из лука. Он приблизился к носу коня Миура Танэёси на длину лука и сказал:

— Уж не господин ли судья Танэёси здесь? Я, Мицусуэ, долго был в столице, ничего против государя-инока не сделал, так зачем же был издан указ меня покарать?

Отвечал на то судья Танэёси:

— Что ж вам сказать, господин судья. Я, Танэёси, вырос с вами вместе, но как-то так глупо получилось, что я прибыл к государю-иноку по его приказу, следуя законам этого мира, и мне было приказано вас убить.

Судья из Ига Мицусуэ тут же ответил:

— Я знал об этом и раньше. Вы и правитель Ното Хидэясу вдвоём собираетесь убить Ёситоки, сговорились завладеть всей Японией и управлять страной. Поскольку вы не можете пока убить его, вы напали на меня, Мицусуэ, у которого нет войска. У нас, кто берёт в руки лук и стрелы, бывает так, что то, что сегодня случается с кем-то, завтра может случиться с тобой. Как только это станет известно в Камакура, то господин Ёситоки соберёт великую силу даймё и знати Восьми земель, которые не забыли свои старые клятвы верности их луков и стрел господину, придёт в столицу, чтоб усмирить мятежников, и начнёт рубить головы — тут-то вы и подумаете — зачем вы в это ввязались!

Помощник Правого конюшего Кусада, услышав это, окликнул Танэёси:

— Эй, господин судья Танэёси! Сколько можно мешкать с врагами — может, пора и подраться? — и тот вынул боевую стрелу, натянул лук до предела, на всю длину стрелы, и выстрелил. Стрела прошила левый рукав Мицусуэ и до черенка вошла в деревянную доску створки окна. Судья из Ига Мицусуэ, увидев это, сказал:

— Я полагал вас и младшего военачальника Левой привратной стражи Мано Дзиро лучшими стрелками в столице, но вы не смогли поразить меня первой стрелой. Я уж было подумал, что ваша первая стрела поразила меня, Мицусуэ, но божественное покровительство хранит моё искусство лука и стрел. Ваши же лук и стрелы, господин, божественной защиты лишились. Я — судья из Ига Мицусуэ, и мне исполнилось сорок восемь лет от роду! Взгляните на моё умение, господин судья Танэёси! — вынул боевую стрелу с белым оперением, натянул лук на всю длину стрелы и выстрелил. Стрела пробороздила лук Танэёси на ладонь выше рукояти, пронзила насквозь шейные кости помощника Правого конюшего Кусада из второго отряда, и тот тут же упал наземь.

«И для общего дела, и для меня нехорошо выйдет, если меня, военачальника войска государя-инока, застрелят первым!» — подумал Танэёси, выругался и отъехал к воротам. Рокуродзаэмон попытался напасть, его отбили, и он тоже отъехал назад. Правитель Ямасиро Хироцуна, наложив на лук стрелу, подъехал и сказал Мицусуэ:

— До вчерашнего дня делали мы дела сообща, но так обернулось, что по указу государя-инока приехал я убить вас, господин. И господин Дзиро Мицуцуна приходится мне не только сыном по обряду мужской причёски, но и зятем. Давайте же покажем друг другу, что умеем!

Но Мицусуэ отвечал:

— Вы, господин, недостаточно хороший противник для меня, так что посторонитесь и смотрите, как я сражаюсь. А хотите помериться силами с Мицуцуна — пожалуйста! — с этими словами Мицусуэ ушёл внутрь и позвал:

— Дзюо, выходи скорее! Тут твой тесть, правитель Ямасиро, пришёл тебя повидать!

Дзюо, повинуясь отцовскому приказу, надел колчан, в котором было шестнадцать стрел с крашеным оперением, и спустился во двор.