Я виноват, Марьям - [20]

— Да, знаем, — согласилась Зарипат, и темная тень прошла мгновенно по ее лицу. Но ей хотелось быть гостеприимной хозяйкой, счастливой женой.

— Мы с Джемальчиком так рады вашему приезду, — опять защебетала Зарипат. — Вы молодчина, что решили учиться, но зачем вам медучилище, сразу же в институт…

«Откуда у нее такая осведомленность?» — со злобой подумал я и вспомнил: распечатанный конверт…

— Я же окончила только семь классов, кто же меня примет в институт? — ответила бесхитростно Марьям.

Я шел впереди с сетками и чемоданом, следом за мной Зарипат, шагов Марьям не было слышно.

«Зачем затеяла эту игру Зарипат? Нет, не могу разыгрывать из себя любящего мужа, — со злостью думал я. — Бедная Марьям, представляю, каково ей сейчас».

Зарплат не умолкала ни на минуту.

— Знаете, Марьям, ради бога извините, мы совсем закрутились и даже забыли заказать такси, а у нас в городе с такси плохо, можем и не найти сейчас машины…

— До гостиницы ведь ходит автобус, — сухо проговорила Марьям.

— Что вы? Какая гостиница? Зачем вы нас так обижаете? Мне столько Джемал о вас рассказывал, вы же с ним друзья детства. О какой гостинице может быть речь? Я сегодня даже на работу не пошла, готовилась к вашему приезду. Правда, Джемальчнк? Почему же ты молчишь, дорогой?

— Нет, мне обязательно нужно в гостиницу, — твердо сказала Марьям. — Мама приедет, меня там искать будет.

— Нет, нет, мы позвоним в гостиницу и дадим свой домашний адрес, и для мамы у нас место найдется.

— Спасибо, Зарнпат, что встретили, но я должна остановиться в гостинице, — повторила Марьям.

— Джемальчик, дорогой, почему же ты молчишь, как мы можем нашу гостью отпустить в гостиницу?

— В гостинице Марьям будет удобнее, — нарушая все законы гостеприимства, поддержал я Марьям. — Только бы вот суметь достать для Марьям отдельный номер, — назло Зарипат добавил я. — Марьям, ты здесь решила готовиться к экзаменам?

Я обернулся и не узнал ее — передо мной стояла какая-то незнакомая женщина. Потухшие черные глаза. А у Марьям синие? Плотно сжатые серые губы, в лице ни кровинки, словно оно из мела, легкий загар казался приклеенным.

— Да, Джемал, я буду готовиться к экзаменам здесь. Мама приедет, ей должны будут делать в центральной больнице операцию.

— А что у мамы? — как мяч на лету, подхватила разговор Зарипат.

— Болеет, — сухо ответила Марьям.

— А какую же ей операцию будут делать?

— А нужную, — уклончиво проговорила Марьям, — Джемал, не ищи такси, посади меня в автобус, я сама доеду до гостиницы, — обратилась ко мне Марьям.

— Хорошо, хорошо, Марьям, я сделаю так, как ты хочешь, — как можно ласковее сказал я, улыбаясь, но Марьям не ответила на мою улыбку.

— Джемальчик, золотце мое, у тебя в кармане мой носовой платок. Подожди, не ставь вещи, я сама достану.

И Зарипат, одной рукой опершись о мое плечо, другой фамильярным жестом своего человека полезла ко мне в карман. О, как я ненавидел ее в эту минуту!

— Откуда у меня твой платок?

— Да я же положила его, чтоб не держать в руках, ты же не любишь, когда я беру с собой сумку. Понимаете, Марьям, он мне ничего не разрешает носить в руках — все я сам, да сам! Даже от сумки отучил!

Мы оба с Марьям молчали. Никогда еще не было у меня на душе так муторно, так противно…

На привокзальной площади, как нарочно, стояло два свободных такси. Я посадил Зарипат. Она вся расцвела, когда я первую ее провел к такси и широко распахнул перед ней дверцу.

— Садитесь, пожалуйста, — Зарипат довольно улыбнулась и кокетливым жестом пригласила меня сесть рядом, — А Марьям посади вперед, — царственно указала Зарипат на сиденье рядом с шофером.

Я назвал таксисту свой домашний адрес, захлопнул дверцу, просунул голову в открытое окно и сказал Зарипат:

— Ты поезжай домой, а я отвезу Марьям в гостиницу, ей у нас будет действительно неудобно.

Зарипат не сдалась, ей хотелось до конца играть в благополучие. Улыбаясь, она смотрела в открытое окно такси и кричала Марьям:

— Ну, вы хоть в гости к нам приходите, дикарка! Смотри же, Джемальчик, смотри, мой дорогой, устрой ее в самый лучший номер!

Машина плавно взяла с места.

«Молодец, Зарипат, умеет держать себя!» — невольно подумал я.

16

Марьям не захотела сесть рядом со мной в такси, она села впереди, с шофером. В зеркальце водителя отражался ее кремовый платок, расшитый тяжелыми белыми шелковыми цветами. Марьям не поднимала головы.

Номеров в гостинице не оказалось. Я ходил к администратору, к директору гостиницы, но все напрасно: в городе проходила какая-то конференция и все номера были заняты.

— Что ж, Марьям, едем к нам. Зарипат права, — пряча от смущения глаза, сказал я, — не на улице же ночевать… Почему ты не хочешь остановиться у нас?

— Нет, нет! Я лучше на вокзале переночую или найду кунаков. Здесь живет один наш старый знакомый дядя.

— Ну, где мы будем искать этого дядю, смотри, цветы совсем завяли, поедем к нам.

— Это она купила? — ревниво спросила Марьям и сделала такой жест, что я понял: ей очень хочется их выбросить, по-видимому, они жгли ей руки.

— Нет, это я купил, — соврал я потому, что не мог не соврать. Марьям инстинктивно прижала к себе поникший букет.