Еще дымит очаг…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность. Книга завершается финалом, связывающим воедино темы и сюжетные линии, исследуемые на протяжении всей истории. В целом, книга представляет собой увлекательное и наводящее на размышления чтение, которое исследует человеческий опыт уникальным и осмысленным образом.
| Жанр: | Советская классическая проза |
| Серии: | - |
| Всего страниц: | 28 |
| ISBN: | - |
| Год издания: | 1978 |
| Формат: | Полный |
Еще дымит очаг… читать онлайн бесплатно
Был субботний день. Я ехал на свадьбу.
Мы мчались по широкой асфальтированной трассе навстречу закату в изломанной седловине темно-фиолетовых гор.
В этом закате было что-то замысловатое, что-то тревожное запечатлелось в его огненных перьях, в расплавленном золоте его живой, мерно дышащей сердцевине, в розовых отблесках на высоких облаках.
Здесь, на этом отрезке дороги, шофера часто протирают глаза, высовывают голову на встречный ветер — боятся уснуть за рулем; пассажиры зевают и тоскливо ерзают на сиденьях — скучная степь вокруг. От дальней цепи гор и до самого синего моря на сотни верст раскинулась Кумыкская степь.
В тот день вся она, словно кровью, была залита красными с легкой чернью полями маков. Весной в Кумыкской степи маки глушат все другие цветы: и светло-сиреневые, пронзительно чистые поля чертополоха, и желтые острова сурепки, и синие полосы секирки, и малиновый горошек. Из плена маковых полей прорывается к обочинам дороги лишь солнечная ромашка.
Проезжие бранят нашу степь, бранят ее однообразные картины, а мне хочется остановить машину, сойти и остаться здесь навсегда. Широко раскинув руки, упасть в эти маки, уткнуться лицом в теплую от весеннего солнца, сладко пахнущую землю…
Быть может, от легкой хмели — а она обостряет чувства и восприятие — особенно мила была степь мне сегодня.
Это моя степь! Моя… родная… Когда я прильну к ней сердцем, я знаю, услышу протяжные песни моих далеких предков, гул табунов их коней, скачущих на рассвете по неоглядной равнине, бряцанье оружия у походных костров.
И тысячи лет назад здесь цвели маки. И те, что цветут сейчас, взросли из праха народа, некогда здесь обитавшего, народа, который дал жизнь моим братьям по крови — кумыкам. Я знаю, что эта моя мысль стара, да, собственно, это и не моя мысль — много поэтов в прежние и теперешние времена, каждый на свой лад, уже высказали ее. Я не поэт, мне, смертному, не грешно повторить их мысли.
Мне всегда казалось, что все сущее на земле таит в себе какую-то мысль. И куст, и дерево, и цветок мака, и даже самая неприметная травинка — все исполнено таинственного смысла и значения. Мы, люди, еще не научились понимать деревья и травы, но делаем вид, что нам все известно о них и ничего в них нет для нас скрытого — нам выгоднее не утруждать свое воображение, свою душу.
А небо?! Вечно живое небо над головой — разве это не книга таинств, на каждой странице которой новая картина. Летят по небу облака — одна неповторимая картина сменяется другой. О многом заставляет думать небо, не дает засыпать душе.
Вот и тогда, в тот роковой для меня день, я глядел на причудливый закат, и сердце мое исподволь наполнялось тревогой.
Солнце все глубже опускалось за Чиркейский хребет, уходило медленно, словно ему не хотелось расставаться с такой уютной, такой милой землей, где все по-весеннему чисто и празднично.
Расплавленное золото сердцевины заката стало червонным, его огненные перья потемнели, и между ними пролегли лимонно-желтые и лазурные проталины. Закат стал бледнее, но охватил больше полнеба, в его отсветах из легких облаков обозначились над синей цепью гор странные фигуры и лица. Вот появилась женщина… Она протянула ко мне руки, косы ее растрепались, синие-синие глаза широко открыты… Это моя мать… Как она напоминает мою встревоженную мать…
«Ей плохо, наверное, ей очень плохо!» — испуганно подумал я, пристально вглядываясь в синие глаза небесной женщины. Глаза ее гасли, весь облик размывался косыми прощальными лучами солнца и уходил высоко в поднебесье.
Мне так захотелось догнать ее, глянуть еще в глаза — в них было столько тревоги!
— Нажми! — невольно тронул я за плечо своего товарища, сидевшего за рулем.
Он молча прибавил ход. Мелко дрожа от встречного потока воздуха, машина наша помчалась на предельной скорости. Мы летели вслед за уходящим солнцем. Я подумал о том, что вечером обязательно заеду домой, припаду головой к коленям моей старенькой мамы, думал о вишнях в нашем саду…
В нашей усадьбе много вишневых деревьев и сейчас они цветут — белые, нежные, едва уловимо пахнущие землей и солнцем, тревожно пахнущие жизнью.
В ту минуту я был уверен, что через два часа увижу маму и вишни, белеющие ярко сквозь сумерки в глубине нашего сада.
Я думал увидеть белые вишни, а увидел белые халаты врачей в операционной. Сознание вернулось ко мне там на минуту, и снова я забылся надолго.
Автомобильные катастрофы все так похожи между собой, что я не стану описывать ту, что случилась с нами. Все было просто, неожиданно — словом, так, как это всегда бывает.
Я думал о маме, смотрел без внимания перед собой. И вдруг перед глазами в зареве заката промелькнула несущаяся навстречу молнией точка. В следующую секунду она увеличилась, ударилась о ветровое стекло… раскатом. И земля, и небо, и дорога стремительно покосились вправо, оглушающая боль заслонила все.
Все было просто — нас сбила встречная, не видная из-за солнца машина. Конечно, водитель был пьян, словом, все было просто и бессмысленно, как всегда бывает в таких случаях.
— Эта рыжая плохо колет, рука у нее тяжелая, — гудит где-то сбоку недовольный голос.
