Выдержать бурю вместе - [25]

Она должно быть непроизвольно напряглась, потому что Габриэль открыла глаза. – Зена?

- Мммм?

Бард подняла голову с плеча Зены, быстро взглянула на окно, нахмурилась, затем снова посмотрела на подругу. – Уу. Еще середина ночи. Почему ты не спишь?

- Просто думаю.

- Возможно, пытаешься придумать отговорку, чтобы не брать меня с собой.

Зена поблагодарила темноту, которая скрыла краску смущения от раскрытых мыслей.

Габриэль почувствовала, как сильнее забилось сердце под рукой. Она уперлась на локоть, пристально глядя на любимую. – Ведь так, да?

Зена дотянулась рукой до золотого пучка волос, который щекотал ее нос, и смахнула его. – Спи.

- Не буду, пока не скажешь, что я права, Зена.

- Хорошо, ты права. А теперь будешь спать?

Мускулистые плечи воина смягчили удар, когда Габриэль откинула голову на свою своего рода подушку. – Хммм, не хочется.

- Габриэль…

- Нет, Зена. Мы же уже обговорили этот вопрос, помнишь? Я иду с тобой. И нечего тут думать.

Зена долго молчала, подготавливая план битвы, думая, какая причина будет менее болезненной. – Хорошо.

- Хорошо?

- Да, Габриэль. Хорошо. А сейчас спи, хорошо?

- Хорошо. – Со вздохом бард отодвинулась от теплого тела любимой, повернулась на другой бок и поплотнее завернулась в одеяло.

Подняв глаза, Зена положила другую руку под голову, задумчиво глядя в потолок.

Следующие дни прошли в лихорадочной деятельности. Зена пыталась впихнуть все знания за одну неделю, которых хватило бы на всю жизнь. Габриэль сидела в интернете с рассвета до сумерек, изучая все о жизни в современном мире, но в основном смотрела то, что касается расистов.

Зена часто делала перерывы в обучении на еду или на прогулки среди ароматных сосен, чтобы стереть яркие, страшные картины из сознания любимой. Но то, что читала Габриэль, негативно сказывалось на ней. Устойчивую ко всему Зену беспокоило, что любимая становится бледнее, и появляются темные круги под глазами. Габриэль даже несколько раз вскакивала, и, придерживая рот рукой, спотыкаясь об ступеньки, бежала к ванной и избавлялась от остатков еды.

Нежная душа Габриэль была возмущена той грязью, которую видели ее глаза, заполняя сознание ужасными картинами ненависти и бездушия. Ночью она пронзительно кричала и покрывалась потом от ночных кошмаров, которые держали ее в напряжении и не отпускали. В такие ночи Зена крепко удерживала своими сильными руками вырывающуюся Габриэль, успокаивая ее, напевая древние колыбельные и поглаживая мокрые от пота волосы, возвращая ее в руки Морфея, проклиная себя за то, что позволила подруге видеть всю эту грязь. Она каждый раз обещала, чтобы остановит это. Но каждое утро Габриэль настойчиво глядела на Зену, сметая все аргументы, разумные или нет, прорывалась обратно в кабинет и снова погружала себя в изучении насилия.

Ситуация достигла пика утром на четвертый день, с того момента, когда Зена согласилась на эту миссию. Она зашла в кабинет, держа в руках поднос с вкусной стряпней Мануэля, решив, что бледной Габриэль нужно поесть. Воин увидела, что ее подруга пристально уставилась в монитор немигающими глазами, а слезы ручьем текли по щекам. – Габриэль?

Не получив ответа, Зена поспешно поставила поднос на край стола и положила руки на прохладные плечи барда, тщательно вглядываясь в монитор, чтобы увидеть, что украло внимание ее любимой. Страшные кадры насилия плясали по экрану, сменялись друг за другом под веселую музыку. За кадром вещал веселый голос. Это был один из американских фильмов со зверствами Германских концентрационных лагерей вперемежку с митингами ку-клукс-клана, поджогами и линчеваниями. Лицо молодого мужчины, испанца было все в крови. Она лежал на земле, а руки были привязаны к бамперу грузовика с развевающимся флагом Конфедерации. Мотор завелся, и грузовик рванул с места. Предсмертный крик раздался от умирающего мужчины через микрофон, прикрепленный к его груди. Сцены пыток, азиатские кинофильмы, пропагандирующие насилие, убийство и гомофобию заполняли экран нескончаемым потоком, один кошмар растворялся в следующим, не заканчиваясь и не утихая.

Даже Зена, хорошо разбирающаяся и привычная в такому роду вещей, почувствовала, как скрутило живот от увиденного. Ее руки непроизвольно сжали ничего не чувствующие плечи Габриэль. Сглотнув, она дотянулась до монитора и выключила его. – Достаточно, – сказала она, отпустив Габриэль. Потом развернула стул и посмотрела на нее. – Габриэль, оставь это. Давай, достаточно уже. Вернись ко мне, Габриэль.

Габриэль смотрела поверх головы невидящим взглядом.

Зена взяла ее руки и стала мягко растирать холодные ладошки и пальцы. – Давай, Габриэль, вернись.

Бард моргнула, и слезинка скатилась по щеке, упала на рубашку, уже мокрую от слез. – З..Зена?

- Да, любимая, это я.

- Почему?

- О, Габриэль. – Зена присела на корточки и крепко обняла свою подругу, покачивая ее и успокаивая, в то время как блондинку сотрясали волны рыдания.

- Как люди могут ненавидеть так сильно? Как они могут получать удовольствие, мучая других? Как?

- Хотела бы я дать тебе простой ответ, Габриэль, но не могу. Думаю, частично из-за равнодушия и страха. Может быть, они думают, что если мир видит их как равных себе, они теряют то, что делает их особенными. – Зена перевела дыхание и немного сжала объятие. – Я не знаю. – Освободившись, Зена приподняла склоненную голову Габриэль за подбородок. – Хотя я знаю одну вещь. Я больше не собираюсь впутывать тебя во все это. Я хочу позвонить Джароду, чтобы он передал ФБР, они могут поискать кого-нибудь еще на эту грязную работу.