Вся ваша ненависть - [95]
– Нормальное у меня имя, – надувается Деванте. – Не понимаю, о чем ты.
– Чел, тебя назвали в честь типа из Jodeci, – хохочет Сэвен.
– А тебя – как цифру! Второе имя у тебя какое? Эйт?[127]
– Короче, Крис, – вздыхает Сэвен. – На самом деле Деванте прав. С чего ты взял, что наши имена менее нормальные, чем твое? Кто решает, что значит «нормально»? Будь здесь мой папа, он сказал бы, что ты попал в ловушку белых стандартов.
Лицо и шея Криса наливаются краской.
– Да я не в том… Окей, «нормальные» – неподходящее слово.
– Ага, – киваю я.
– Может, редкие? – говорит он. – У вас редкие имена.
– Я знаю как минимум трех Деванте у нас на районе, – замечает Деванте.
– Вот именно. Это вопрос перспективы, – кивает Сэвен. – Плюс большая часть имен, которые белые находят необычными, как правило, что-нибудь значат на африканских языках.
– И, давай по-честному, некоторые белые тоже дают своим детям «редкие» имена, – говорю я. – Так делают не только чернокожие. То, что у имен белых нет приставок «Де» или «Ла», не делает их нормальнее.
Крис кивает.
– Справедливо.
– Вот зачем только ты «Де» привела в пример? – ворчит Деванте.
Мы снова останавливаемся. Еще один блокпост.
– Черт, – шипит Сэвен. – Придется ехать в объезд, на восток.
– На восток? – хмурится Деванте. – Это же территория Послушников.
– И в прошлый раз большая часть беспорядков была там, – напоминаю я.
Крис качает головой.
– Нет уж, тогда мы туда не поедем.
– Народу сегодня не до налетов, – возражает Сэвен. – Поеду переулками, и все у нас будет зашибись.
Тут где-то очень близко раздаются выстрелы, и мы подскакиваем на месте, а Крис даже вскрикивает.
Сэвен шумно сглатывает.
– Все будет зашибись.
Двадцать четыре
И, поскольку Сэвен сказал, что все будет зашибись, все идет наперекосяк.
Почти все дороги на востоке перекрыла полиция, поэтому на поиск свободного пути у Сэвена уходит целая вечность. Вдобавок на полпути к магазину машина начинает тарахтеть и замедляется.
– Ну же, – выдыхает Сэвен, гладя приборную панель и давя на газ. – Давай, малышка.
Но его «малышка» посылает нас нахрен и глохнет.
– Черт! – Сэвен опускает голову на руль. – Бензин закончился.
– Ты же шутишь, да? – спрашивает Крис.
– Если бы, чувак. Он кончался, когда мы выезжали от тебя, но я думал, что знаю свою тачку и дотяну до заправки.
– Очевидно, ни хрена ты не знаешь, – бурчу я.
Мы стоим на незнакомой улице неподалеку от каких-то дуплексов. Вообще восточную часть Садового Перевала я знаю плохо. Воздух здесь, как и во всем районе, напитан дымом; где-то рядом гудят сирены.
– Неподалеку отсюда есть заправка, – говорит Сэвен. – Крис, поможешь толкать тачку?
– Ты предлагаешь мне выйти из укрытия? – уточняет Крис.
– Ну да. Но все будет нормально. – Сэвен выскакивает наружу.
– Ты и раньше так говорил, – вздыхает Крис, но вылезает следом.
– Я тоже могу толкать, – говорит Деванте.
– Не, чувак, тебе надо отдохнуть. Посиди пока. Старр, давай за руль. – Впервые Сэвен позволяет кому-то другому сесть за штурвал своей «малышки».
Он просит меня поставить ее на нейтралку и рулить. Потом встает у водительской двери и принимается толкать, а Крис толкает с противоположной стороны, то и дело оглядываясь через плечо.
Сирены становятся все громче, дым густеет. Сэвен с Крисом кашляют и закрывают носы футболками. Мимо мчит пикап, полный каких-то матрасов и людей.
Мы добираемся до небольшого пригорка, и Сэвену с Крисом приходится бежать трусцой, чтобы поспеть за машиной.
– Замедляйся, замедляйся! – орет Сэвен, и я жму на тормоза.
Машина останавливается под горкой. Сэвен кашляет в футболку.
– Подожди. Дай отдышаться.
Я перевожу машину в режим парковки. Крис стоит, согнувшись пополам, и пытается перевести дух.
– Этот дым меня убивает, – говорит он.
Сэвен выпрямляется и медленно выдыхает ртом.
– Черт. Если оставим машину, то быстрее доберемся до заправки. Вдвоем мы всю дорогу не протолкаем.
Какого?.. Я ведь сижу у него перед носом.
– Я тоже могу толкать.
– Знаю, Старр. Но пешком мы все равно доберемся быстрее. Блин, не хочу ее здесь оставлять.
– А может, разделимся? – предлагает Крис. – Двое останутся здесь, двое пойдут за бензином… А-а-а, вы поэтому говорили, что белые любят разделяться, да? – вдруг доходит до него.
– Ага, – отвечаем мы хором.
– Как я и сказал, – добавляет Деванте.
Сэвен сцепляет руки и кладет их себе на голову.
– Дерьмо, дерьмо, дерьмо. Придется ее оставить.
Я достаю ключи из зажигания, а Сэвен – канистру из багажника, а после принимается гладить машину и что-то ей шептать. Боже… Небось говорит, что любит ее, и обещает вернуться.
Мы вчетвером идем по тротуару, натянув футболки на носы. Деванте хромает, но клянется, что с ним все в порядке. Откуда-то издалека до нас доносится голос – слов не разобрать, но мы слышим, как ему громогласно отвечает толпа.
Сэвен с Деванте идут впереди, а мы с Крисом сзади, и он на ходу задевает мою руку своей. Это такой тайный способ держаться за руки. (Я не возражаю.)
– Значит, здесь ты жила? – спрашивает он.
Я забыла, что в Садовом Перевале он впервые.
– Ага. Ну, не конкретно здесь, а на западе.
– Запад, впере-е-е-ед! – завывает Сэвен, а Деванте показывает пальцами какие-то знаки. – Всем жопу надерет!
Шестнадцатилетняя Бри Джексон – дочь легенды андеграундного хип-хопа, который прославился уже после смерти. Бри хочет пойти по стопам отца и стать одним из величайших рэперов всех времен. Но для начала – хотя бы выиграть свой первый батл. А это непросто, когда в школе все считают тебя хулиганкой, а дома ждет пустой холодильник. Разочарование и гнев Бри изливает в своей первой песне, которая вскоре становится вирусной… Творчество – единственная надежда Бри на хорошую жизнь, однако слава приносит ей совсем не то, чего она ожидала.
Ремонт загородного домика, купленного автором для семейного отдыха на природе, становится сюжетной канвой для прекрасно написанного эссе о природе и наших отношениях с ней. На прилегающем участке, а также в стенах, полу и потолке старого коттеджа рассказчица встречает множество животных: пчел, муравьев, лис, белок, дроздов, барсуков и многих других – всех тех, для кого это место является домом. Эти встречи заставляют автора задуматься о роли животных в нашем мире. Нина Бёртон, поэтесса и писатель, лауреат Августовской премии 2016 года за лучшее нон-фикшен-произведение, сплетает в едином повествовании научные факты и личные наблюдения, чтобы заставить читателей увидеть жизнь в ее многочисленных проявлениях. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
В этой книге собраны рассказы о боевых буднях иранских солдат и офицеров в период Ирано-иракской войны (1980—1988). Тяжёлые бои идут на многих участках фронта, враг силён, но иранцы каждый день проявляют отвагу и героизм, защищая свою родину.
В книгу вошли повести и рассказы о Великой Отечественной войне, о том, как сложились судьбы героев в мирное время. Автор рассказывает о битве под Москвой, обороне Таллина, о боях на Карельском перешейке.
В повести «Ана Ананас» показан Гамбург, каким я его запомнил лучше всего. Я увидел Репербан задолго до того, как там появились кофейни и бургер-кинги. Девочка, которую зовут Ана Ананас, существует на самом деле. Сейчас ей должно быть около тридцати, она работает в службе для бездомных. Она часто жалуется, что мифы старого Гамбурга портятся, как открытая банка селёдки. Хотя нынешний Репербан мало чем отличается от старого. Дети по-прежнему продают «хашиш», а Бармалеи курят табак со смородиной.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
К Пашке Стрельнову повадился за добычей волк, по всему видать — щенок его дворовой собаки-полуволчицы. Пришлось выходить на охоту за ним…
После смерти своей лучшей подруги Ингрид Кейтлин растеряна и не представляет, как пережить боль утраты. Она отгородилась от родных и друзей и с трудом понимает, как ей возвращаться в школу в новом учебном году. Но однажды Кейтлин находит под своей кроватью тайный дневник Ингрид, в котором та делилась переживаниями и чувствами в борьбе с тяжелой депрессией.
Аристотель – замкнутый подросток, брат которого сидит в тюрьме, а отец до сих пор не может забыть войну. Данте – умный и начитанный парень с отличным чувством юмора и необычным взглядом на мир. Однажды встретившись, Аристотель и Данте понимают, что совсем друг на друга не похожи, однако их общение быстро перерастает в настоящую дружбу. Благодаря этой дружбе они находят ответы на сложные вопросы, которые раньше казались им непостижимыми загадками Вселенной, и наконец осознают, кто они на самом деле.
Вскоре после самоубийства отца шестнадцатилетний Аарон Сото безуспешно пытается вновь обрести счастье. Горе и шрам в виде смайлика на запястье не дают ему забыть о случившемся. Несмотря на поддержку девушки и матери, боль не отпускает. И только благодаря Томасу, новому другу, внутри у Аарона что-то меняется. Однако он быстро понимает, что испытывает к Томасу не просто дружеские чувства. Тогда Аарон решается на крайние меры: он обращается в институт Летео, который специализируется на новой революционной технологии подавления памяти.
Однажды ночью сотрудники Отдела Смерти звонят Матео Торресу и Руфусу Эметерио, чтобы сообщить им плохие новости: сегодня они умрут. Матео и Руфус не знакомы, но оба по разным причинам ищут себе друга, с которым проведут Последний день. К счастью, специально для этого есть приложение «Последний друг», которое помогает им встретиться и вместе прожить целую жизнь за один день. Вдохновляющая и душераздирающая, очаровательная и жуткая, эта книга напоминает о том, что нет жизни без смерти, любви без потери и что даже за один день можно изменить свой мир.