Виталий Васильевич Лозович родился и жил в Воркуте. Более тридцати лет проработал кино- и телеоператором. Публиковался в журналах «Север», «Автограф», «Дальний Восток», «Союз писателей», «Аврора». Автор прозаических книг «Тёща для всех», «Опрокинутый мир», «Убойный снег». Лауреат журнала «Дальний Восток». Член Российского межрегионального союза писателей. Член Союза журналистов России. Живёт в Салехарде.
Полярные волки с дворовыми собаками имеют ясно какие отношения — задрать и съесть. Но это — в голодный год. А вообще не зря говорят, что волк и собака — родня, хоть и дальняя.
Жила-была у Пашки Стрельнова во дворе огромная рыжая псина дамского полу. Жила да жила, как вдруг в один из осенних дней задёргалась вся так, что будку сдвинула десятипудовую да и выскочила прочь… Видели в посёлке, как эта рыжая псина бежала рядом с волком. Причём не просто бежала, а заигрывала с ним. Такое происходит, когда волки испытывают трудности с потомством и в округе остаются лишь волки-одиночки.
А месяца через три собака вернулась и очень скоро родила одного щенка. Когда Пашка Стрельнов щенка увидел, то с губ сорвалось:
— Волк… волк!
Это и в самом деле был волк, точнее, волчица: серая, зубатая, кусачая, морда узкая, глаза умные, хвост противный — смотреть тошно.
Но росла она очень ласковой, верной, можно даже сказать, приставучей собакой. Без Пашки никуда не ходила, жила на крыльце, на будку смотрела с презрением. Однажды, когда «девочке» уже был год и по волчьим законам это был переярок, Пашка попытался одеть на неё ошейник с поводком, чтобы сходить с ней в районный центр. Машка (так назвали щенка) дважды куснула поводок — и тот лопнул. Машка посмотрела на хозяина и полезла к нему ласкаться, чтоб погладил. Пашка погладил, посадил Машку в свою старую «Ниву», погрозил пальцем и сказал:
— Чтоб мне ни звука!
Сказал просто так, Машка всё равно лаять не умела — волчья порода. Гордился Пашка Стрельнов своей Машкой неимоверно и любил безмерно.
…Мать Машки опять исчезла и больше так и не появилась. Говорили, что где-то за сотни вёрст южнее кто-то вроде как видел в волчьей стае рыжую волчицу, больше похожую на собаку.
К февралю исчезла и Машка. Пашка погоревал да и успокоился, понимая, что всё же Машка не собака, а полуволчица. А к лету Машка вдруг вернулась, да не одна, а с двумя щенками. Один абсолютно серый, как мать, а второй — с яркой подпалиной на шее и груди. Пашка и не удивился, и не забеспокоился. «Собаки всё же в ней больше, — решил он, — раз домой тянет».
Прожила Машка со своими щенками у Стрельновых до осени. Питалась как обычная собака, щенков к той же пище приучала. Щенки не тявкали, воду не лакали, а тянули сквозь зубы, которые показывали всему двору ежедневно, так ни с кем и не сдружившись. Регулярно заходили в тёплый сарай, в котором Пашка держал овец, гусей, кур и двух свиней, нюхали осторожно воздух и при первой же опасности (гусь крыльями хлопнет, свинья хрюкнет) вздрагивали и бежали прочь — к матери под бок.
А по первому снегу возле посёлка услышали волчий вой, и той же ночью пропала и Машка, и её подросшие щенки.
Пашка подумал: а следует ли вообще связываться с полукровками? — да и завёл себе дворнягу. Пёс был обычным, лишь уши висели, как у сеттера, да хвост был похож на метёлку. Пашка брал его на охоту, тот неплохо шёл на утку, с удовольствием прыгая в воду за подбитой дичью.
Прошло три года. Жизнь текла себе обычно. Днём Пашка работал на своём бульдозере, в выходные ездил на старенькой «Ниве» по лесотундре за глухарями да гусями. Охота была для Пашки чем-то вроде отдушины от жизненных тягот.
На третий год, зимой, вдруг опять зачастили волки. Райцентр объявил о вознаграждении за самое большое количество отстрелянных хищников. За пару облав охотники посёлка взяли приличное количество матёрых да их щенков. Посёлок зажил мирно и спокойно. По ночам снова стало тихо, собаки перестали надрываться от лая, всякая травоядная живность — орать да метаться по загонам в поисках спасения от волчьих зубов.
В марте в загоне Пашки пропала овца. Полуживой от страха пёс забился к себе в будку и так в ней весь день и просидел, даже не вышел к миске с едой.
Волки.
Первое, что делает в таком положении хозяин, — ставит капканы. Пашка и поставил. Ничего в дворовой мешанине следов различить не смог и поставил несколько штук наудачу — там, откуда хищники могли пробраться в загон или где могли перемахнуть через двухметровый забор. Капканы простояли три дня. Три дня Пашка спал тревожным сном, вскакивая при каждом шорохе снаружи. На четвёртый пропала ещё одна овца… Капканы остались нетронутыми, собака опять засела в будке прочно, снова на весь день.
Всё утро Пашка потратил на то, чтобы понять, сколько волков приходило в его двор. Спрашивал у соседей, были ли у них сегодняшней ночью гости? Гостей, оказалось, ни у кого не было. А три дня назад? И три дня назад всё было тихо. Как извели прошлый раз волков, так и, слава Богу, всё спокойно.
Стрельнов задумался: что же это получается, вроде не на краю посёлка живёт — почему же хищники выбрали его двор? Осмотрел калитку в заборе, сделал над ней высокую надстройку и два дня жил спокойно.
