Голубой лёд Хальмер-То, или Рыжий волк - [5]
Пашка вышел из машины. Прямо в ботинках, без лыж, пошёл по крепкому насту к берегу. Ружьё было наготове, курки взведены. Глянул в бинокль, провёл взглядом по всему обозримому пространству — волка не было. Стрельнов пошёл берегом дальше, утопая в снегу по колено. Подумал выйти на лёд, да не стал, хотя даже отсюда было видно, что лёд крепкий, хоть на «Ниве» сейчас катайся, несмотря на то, что он и был уже весь в трещинах — они уходили вниз на метр, а где и на два. Ещё раз особенно тщательно просмотрел в бинокль и озеро, и берег. Пусто. Где же тот берег, на котором Колька видел волка? Зря о точном месте не спросил, поторопился.
Он пошёл вдоль берега дальше. На всякий случай смотреть стал не только на кромку озера — на белоснежный «воротник», но и чуть далее, где снег был темнее и переходил в месиво дороги. И здесь, прямо возле берёзок, метрах в ста, Пашка увидел волка.
Рыжий лежал под берёзой, довольно лениво развалившись под ярким апрельским солнцем. Погода стояла тёплая, волк в своей шикарной шубе вытянулся на спине, подставив под лучи брюхо. Похоже, он даже не видел охотника. Пашке удалось подойти метров на шестьдесят. Вскинул ружьё и слегка дрогнувшей рукой нажал на спуск… Ружьё ухнуло на пустынном месте гулким ударом. Волк подпрыгнул, увидел человека и побежал прочь. Он бежал неторопливо, словно знал, что ружьё не может причинить ему никакого вреда.
Зверь шёл вдоль перелеска южной стороной, причём шёл так, словно ленился бежать. Волк уходил, оборачиваясь, поглядывая, догоняет его Пашка или нет. Пашка на всякий случай саданул ещё раз — со второго ствола. Картечь легла где-то сбоку от зверя.
Пашка изо всех сил побежал берегом озера, на ходу перезаряжая ружьё. Во что бы то ни стало он хотел взять зверя, он готов был сейчас бегать за ним хоть весь день, только достать хищника, достать, шкуру снять, принести домой и доказать всем, что если он за что-то берётся, то доводит дело до конца.
Зверь бежал легко, нехотя, он не проваливался, как Пашка, в снег. Пашка вспомнил книжку про волков. Конечно, при их широких лапах и невеликом — не более пятидесяти кило — весе в снегу они и не вязнут.
Волк прошёл южным берегом озера и, очевидно, хотел уйти в лесотундру. Он уже сделал лёгкий прыжок через рыхлый снег береговой линии на зимний, ещё не подтаявший наст, уже оглянулся на Пашку-недотёпу, и… И здесь со стороны райцентра — далеко, очень далеко — натужно ревя мотором, пошёл в посёлок тяжёлый «Урал». «Урал» был грузовиком с «бочкой» и возил в посёлок солярку для дизель-генератора. «Урал» вяз в апрельском снегу на колее, пробивая её ещё глубже, шёл неторопливо. Дорога проходила мимо озера метрах в ста и отсюда была не видна.
Рыжий дрогнул и вновь сделал прыжок в обратном направлении, глянул ещё раз на Пашку, который почти утопал в глубоком снегу, и… вышел на лёд Хальмер-То.
— Ах ты, гад! — крикнул ему Пашка. — Думаешь, я этой басни испугаюсь? Сволочь лохматая!
С этими словами Пашка быстро подбежал к кромке льда и уверенно пошёл по голубой замёрзшей поверхности озера. Волк уходил как-то совсем трусливо, уже не бежал, а просто трусил. И лапами ступал, словно не по льду шёл, а по мягкому тесту. Пашка же бежал самым настоящим образом, дыхание срывалось, горло хрипело. Ружьё прыгало у него в руках, он уже дважды хотел пальнуть, но решил всё же сократить расстояние до самого верного (добивать жертву для охотника всегда позорно). Волк не торопился, казалось, он всё снижает и снижает скорость, наконец он остановился, глянул перед собой и вдруг из волчьей пасти донёсся какой-то то ли вой, то ли скулёж, жалобно так, словно щенка испугали. Пашка бежал. Смотрел под ноги и видел лёд толщиной в метр, не меньше. До волка было уже метров пятьдесят… сорок… тридцать… Волк стоял на месте и смотрел на охотника. Двадцать…
Раздались треск, грохот, словно в хорошем лесу с двенадцатого калибра стрельнули, Пашка даже подумал, что курок у ружья сорвался… Но тут он почувствовал, что летит вниз… С треском и грохотом. Падает, ноги намокают и тяжелеют, и льдина, огромная длинная льдина — совсем тонкая, не толще ладони и почему-то очень неширокая — переворачивается вместе с ним и волком…
Первое, что он почувствовал после обжигающего холода воды — сильнейший толчок в спину куда-то под лопатку: льдина треснула, переворачиваясь, кусок её ударил Пашку сзади. Хорошо, что в спину, а не по голове. Пашка уцепился за крепкий лёд перед собой, ружьё неведомым образом оказалось на льду прямо перед ним. Но сейчас было не до ружья. Пашка попробовал вылезти — бесполезно, ещё хуже, чем просто держаться. Кто-то очень настойчиво и незаметно просто утягивал его под лёд, так ненавязчиво тянул туда… Рядом проплыла небольшая льдинка и непонятным образом заплыла под лёд, показав Пашке, что его ожидает.
Он обернулся — никого. Крикнул что-то… Никого. Обернулся по сторонам — никого. Волк-то где? Неужели уже утащило под лёд? Сбоку, буквально в трёх метрах, он увидел рыжего. Тот подплыл между льдин к краю крепкого льда, совсем рядом с Пашкой, передними лапами попробовал выбраться и подтянуть задние, его тоже начало затягивать под лёд… Но нет. Не получилось. Рыжий попробовал взобраться на небольшую льдину, сразу за Пашкой. Льдина тут же перевернулась, едва не накрыв собой рыжего. Пашка вновь заозирался по сторонам, вновь заорал: «Люди, люди, помогите!» Никого. Кто-то тяжёлый и мокрый когтистыми лапами просто вогнал его в воду… Пашка погрузился почти по самые уши, хлебнув ртом озёрной воды — волк прыгнул на него из воды и с этой живой платформы выскочил на свободу… Пашка ахнул от изумления…
Более тридцати лет проработал кино и телеоператором в Воркуте. Немного работал в Салехарде, в ГТРК «Ямал». Летал часто в Арктику, от Карских Ворот на острове Вайгач до мыса Челюскин на Таймыре. Снимал пограничников на Вайгаче, на Ямале, на Таймыре, а также геологов, газовиков, оленеводов Арктики. Публиковался в журналах: «Аврора», «Север», «Дальний Восток», «Волга 21 век», «Автограф» (Донецк), «Союз писателей», «Урал». Дипломант международного конкурса «Золотое перо Руси – 2015», победитель всероссийского конкурса имени Василия Белова «Всё впереди – 2015», дипломант конкурса имени Виктора Голявкина 2014 год, победитель международного конкурса «Новые писатели – 2015», финалист Германского международного конкурса «Лучшая книга года – 2016».
Молодой парень ушел в тундру поохотиться, набраться новых впечатлений и по дороге разбил очки. Невелика потеря? Да вот беда: с раннего детства страдал он плохим зрением и поэтому заблудился…
Виктор Николаевич Харченко родился в Ставропольском крае. Детство провел на Сахалине. Окончил Московский государственный педагогический институт имени Ленина. Работал учителем, журналистом, возглавлял общество книголюбов. Рассказы печатались в журналах: «Сельская молодежь», «Крестьянка», «Аврора», «Нева» и других. «На реке черемуховых облаков» — первая книга Виктора Харченко.
На пути к мечте герой преодолевает пять континентов: обучается в джунглях, выживает в Африке, влюбляется в Бразилии. И повсюду его преследует пугающий демон. Книга написана в традициях магического реализма, ломая ощущение времени. Эта история вдохновляет на приключения и побуждает верить в себя.
Прогрессивный индийский прозаик известен советскому читателю книгами «Гнев всевышнего» и «Окна отчего дома». Последний его роман продолжает развитие темы эмансипации индийской женщины. Героиня романа Басанти, стремясь к самоутверждению и личной свободе, бросает вызов косным традициям и многовековым устоям, которые регламентируют жизнь индийского общества, и завоевывает право самостоятельно распоряжаться собственной судьбой.
Вторая часть романа "Мне бы в небо" посвящена возвращению домой. Аврора, после встречи с людьми, живущими на берегу моря и занявшими в её сердце особенный уголок, возвращается туда, где "не видно звёзд", в большой город В.. Там главную героиню ждёт горячо и преданно любящий её Гай, работа в издательстве, недописанная книга. Аврора не без труда вливается в свою прежнюю жизнь, но временами отдаётся воспоминаниям о шуме морских волн и о тех чувствах, которые она испытала рядом с Францем... В эти моменты она даже представить не может, насколько близка их следующая встреча.
Каково быть дочкой самой богатой женщины в Чикаго 80-х, с детской открытостью расскажет Беттина. Шикарные вечеринки, брендовые платья и сомнительные методы воспитания – у ее взбалмошной матери имелись свои представления о том, чему учить дочь. А Беттина готова была осуществить любую материнскую идею (даже сняться голой на рождественской открытке), только бы заслужить ее любовь.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.