Голубой лёд Хальмер-То, или Рыжий волк - [2]

А на третий начал караулить. Зарядил ружьё крупной картечью, сел в сенях и стал ждать. Пару ночей никого не было, он уж хотел было бросить это глупое занятие: сидеть перед дверью с крошечным окошком да просматривать двор на предмет появления хищников. Может, это и не волки вовсе? А кто ещё? Кто может унести крупную овцу да ещё так сильно напугать собаку? И сделать всё настолько тихо и аккуратно, что и соседи ничего не слышали? Только волки. И Пашка решил подежурить ещё пару ночей.

Ему повезло. Через сутки во дворе вначале глухо зарычала собака, она не гавкала, а просто рычала так, как может рычать напуганное животное, не защищающее двор и территорию, а лишь пытающееся защитить себя. Пашка стряхнул с себя вялый сон, проверил оружие, осторожно выглянул во двор через окошко — никого не увидел. Тогда двери тихонько открыл… Двери всё равно скрипнули. Пашка щёлкнул выключателем, двор озарился светом хорошей киловаттной лампы. Пашка вылетел из дома, оглянулся: нет ли следов? У забора где-нибудь?.. Да глупость, какие следы, какой забор? Надо срочно в загон! В загон! Эта тварь уже точно там хозяйничает!

Стрельнов рванулся к загону. Пролезть туда, в сущности, можно было лишь со стороны входа, здесь дверь была не очень хорошо подогнана, и между ней и землёй был широкий лаз. Но лаз этот всегда зимой очень прочно заметался снегом, дверца отворялась внутрь. Там, где можно было подкопаться волку, было совершенно чисто, нетронуто, снег белый, мартовский, чуть севший.

Пашка толкнул ногой двери… Тихо. В загоне гоготали гуси и кудахтали перепуганные курицы, овцы сбились в кучу, стояли глупо и беспомощно. Пашка включил свет… Посмотрел влево, вправо… И представилась его взору картина, от которой он даже оторопел. Прямо перед ним, там, где сидели гуси, стояла огромная собака серой масти с рыжей шеей и рыжей грудью. В пасти у неё уже висел задавленный гусь, у которого ещё чуть-чуть трепыхались крылья. Когда глаза их встретились, Пашка сразу понял: волк! И не просто волк, это же… это же… щенок Машки! Тот самый, рыжий!.. И подпалины на шее и груди — один в один! Всё в детстве загон этот обнюхивал, как запас себе на жизнь делал! Гнев настолько охватил Пашку, что он даже про ружьё забыл, хотел за вилы от злости схватиться, так, по-крестьянски.

Волк с гусем в зубах легко перемахнул перегородку, в два прыжка подлетел к Пашке и, прыгнув ему прямо в лицо, повалил человека на землю. Пашка быстро перевернулся, но, пока ружьё поднимал, увидел, как рыжий с лёгкостью кошки, что запрыгивает на табуретку, перемахнул двухметровый забор и ушёл восвояси.

Пашка поднялся, подобрал ружьё и пошёл домой.

Дома долго сидел в кухне, думал о том, как его ловко провели, и ругался тихонько, стараясь не разбудить своих.

Утром Наталья поинтересовалась, как дела у сторожа? Спросила мило так, с лёгким женским смешком в голосе, как, бывает, разговаривают с мужьями супруги, когда им весело и смешно, но мужа обидеть не хотят.

— Представляешь, — серьёзно ответил Пашка за завтраком, — это тот… волк…

— Какой тот? — уже испуганно переспросила жена.

— Тот щенок Машки, с рыжей грудью. Он гуся сегодня утащил, скоро вернётся. Гусь ему что — на пару дней не хватит.

— С чего ты решил, что он к нам вернётся? Может, он вон… к соседям?

— Не-ет, — Пашка даже улыбнулся злорадно, — этот к нам вернётся… Этот гад… Он помнит всё… детство своё. Всё ходил здесь обнюхивал… Всё запомнил. Зачем ему соседи какие-то неизвестные? Он тут всё знает — где прыгнуть, где пройти… Надо сегодня загон с другой стороны посмотреть, там наверняка подкоп есть. Его… зарыть, что ли?..

— Бетоном залей, — посоветовала супруга.

— Прокопает в другом месте… Здесь иначе надо.

— Как иначе? — снисходительно спросила жена.

— Убить, — сказал Пашка и вышел из-за стола.

— Убить… — недовольно сказала жена.

— А что ещё? — обернулся Пашка. — Кормить его каждую неделю овцами нашими?

— Ну не знаю… — Наталья растерялась. — Просто… мы же его щенком кормили-кормили…

— А он и отплатил нам! Понял, что здесь ему халява! Ну, да я покажу ему халяву!

— Может, в стаю уйдёт? — уже в спину спросила супруга.

Пашка остановился, повернулся к Наталье, лицо его от удивления стало вытягиваться.

— В стаю?.. А и вправду, — оторопел он, — почему в стаю не ушёл? А может, наоборот? — Он даже голову склонил набок от пришедшей мысли. — Выгнали из стаи, он и повадился?..

С этого утра Пашка задумался, как выманить зверя и застрелить его. Даже подумал вначале просто каждую ночь спать в загоне. С ружьём в обнимку, вместо жены. Как появится зверь, так лупить его, даже если какую овцу ранит или убьёт, так это дешевле, нежели опять отдать её этому упырю. Но спать с ружьём в загоне не стал. Вначале решил походить, благо была суббота, по знакомым старым охотникам, поспрашивать, как бороться со зверем.

Ничего особенного ему не сказали, охотники сами воевали с волками теми же методами, какими пытался бороться Пашка: капканы ставили, сторожили в своих загонах, иногда выслеживали зверя по оставленным следам. А толку — чуть. Волк мог пройти по лесотундре за день сотню километров, здесь надо хотя бы мотосани иметь, какой-нибудь «Буран», а у Пашки, кроме старенькой «Нивы», ничего не было.