Вся ваша ненависть - [94]

– Но они ведь здесь не живут! – перебивает его Сэвен. – Им вообще по барабану, что будет с нашим районом.

– Так а что тогда делать? – огрызается Деванте. – «Кумбайя» и прочее миролюбивое говно, очевидно, не помогают. Нас не станут слушать, пока мы что-нибудь не разрушим.

– А как же местные предприятия? – спрашиваю я.

– Какая разница? – хмурится Деванте. – Моя мама раньше работала в том «Маке», и ей платили копейки. В ломбарде нас обдирали тысячу раз. Лично мне на них насрать с высокой колокольни.

Я его понимаю. Однажды папа чуть не потерял свое обручальное кольцо, когда заложил его в этом ломбарде. А после грозился его сжечь. Иронично, что сейчас он в самом деле горит.

Но если мародеры забьют на надписи про собственность чернокожих, то и наш магазин может попасть под раздачу.

– Нужно помочь папе.

– Что? – Сэвен поворачивается ко мне.

– Надо поехать к папе и помочь охранять магазин! Вдруг к нему явятся мародеры.

Сэвен утирает лицо рукой.

– Черт, наверное, ты права.

– Да никто Большого Мэва не тронет, – говорит Деванте.

– Ты этого знать не можешь, Деванте, – отвечаю я. – Люди в ярости. Они сами не понимают, что творят, и способны наделать делов.

Деванте в конце концов кивает.

– Ну ладно. Поехали помогать Большому Мэву.

– Как думаете, он не будет против, что я с вами? – спрашивает Крис. – Кажется, в прошлый раз я ему не понравился.

– Кажется? – смеется Деванте. – Он смотрел на тебя как на кусок говна. Я там был и все помню.

Сэвен хихикает, а я бью Деванте по плечу.

– Заткнись.

– А че? Это правда. Его взбесило, что Крис – белый. Хотя знаешь что, Крис? Зачитаешь перед ним N.W.A, как там, в толпе, и, глядишь, он тебя полюбит.

– Что, удивлен, что белый парень знает N.W.A? – усмехается Крис.

– Мужик, ты не белый. Просто кожа у тебя светлая.

– Согласна, – киваю я.

– Погодите, погодите, – давится со смеху Сэвен. – Давайте устроим ему тест на чернокожесть. Крис, ты любишь запеканку из стручковой фасоли?

– Фу, нет. Та еще дрянь.

Мы начинаем ржать, приговаривая:

– Он свой! Он свой!

– Погодите, вот еще вопрос, – говорю я. – Макароны с сыром: полноценный обед или гарнир?

– Э-э… – Крис переводит взгляд с меня на Деванте и Сэвена.

Деванте пародирует музыку из телешоу «Рискуй!»[125].

– Вопрос по теме: «Как стать чернокожим?» – объявляет Сэвен голосом ведущего. – На кону триста баксов!

– Полноценный обед, – наконец отвечает Крис.

– У-у-у-у-у! – хором стонем мы.

– Ква-ква-ква-а-а-а-а-а! – Деванте изображает звук неправильного ответа.

– Ребят, но ведь так и есть, сами подумайте! Там и белок, и кальций…

– Белок – в мясе, – говорит Деванте. – В гребаном сыре его нет. Пусть только кто-нибудь попробует предложить мне макароны в качестве основного блюда.

– Слушайте, зато это быстро и просто, – продолжает Крис. – Все в одной коробке![126]

– Вообще-то нет, – замечаю я. – Потому что настоящие макароны с сыром в коробках не продаются, малыш. Их достают из духовки с хрустящей корочкой.

– Аминь. – Сэвен протягивает мне кулак, и я по нему ударяю.

– А-а, – кивает Крис. – Это когда их еще посыпают панировочными сухарями, да?

– Че? – прыскает Деванте, а Сэвен повторяет:

– Сухарями?..

– Не, – говорю я. – Я про сырную корочку. Надо отвести тебя в нормальный ресторан домашней еды, малыш.

– Этот дурень сказал «сухари». – Судя по голосу, Деванте искренне оскорблен. – Панировочные!

Машина останавливается. Впереди знак «Дорога закрыта», перед которым стоит полицейская тачка.

– Черт, – бормочет Сэвен и, сдав назад, разворачивается. – Придется искать другой путь.

– Наверное, блокпосты расставили по всему району, – говорю я.

– Сухари гребаные, – продолжает ворчать Деванте. – Честно, не понимаю я белых. Сыпят сухари на макароны, собак целуют в губы…

– И обращаются с ними как с детьми, – добавляю я.

– Ага! – кивает Деванте. – А еще специально занимаются всякой смертельно опасной хренью вроде прыжков с тарзанки.

– «Таргет» они называют «Тарже», как будто он от этого станет моднее, – подхватывает Сэвен.

– Черт! – восклицает Крис. – Моя мама и впрямь так говорит.

Мы с Сэвеном ржем.

– Родителей оскорбляют, – продолжает Деванте. – Разделяются в ситуациях, когда нужно держаться вместе.

– Чего? – Крис удивленно вскидывает бровь.

– Малыш, ну ты чего, – говорю я. – Белые всегда разделяются, а потом с ними обязательно случается что-нибудь плохое.

– Это только в ужастиках так.

– Не-а! Об этом постоянно передают по новостям, – возражает Деванте. – Ну, там, идут в поход, разделяются, а потом кого-нибудь убивает медведь.

– Или ломается машина, а они разделяются, и в итоге их по одному убивает маньяк, – добавляет Сэвен.

– Типа, вы че, никогда не слышали, что вместе мы сильнее? – спрашивает Деванте. – Ну реально.

– Ладно-ладно, – сдается Крис. – Раз уж вы обсуждаете белых, могу я задать вопрос о чернокожих?

Повисает гробовая тишина, и мы все поворачиваемся к нему. Сэвен тоже поворачивается, отчего машину тут же кренит в сторону и заносит на бордюр. Выругавшись, Сэвен возвращается на дорогу.

– Вообще-то это несправедливо, – бурчит Крис.

– Он прав, ребят, – говорю я. – Пусть спрашивает.

– Ладно, – соглашается Сэвен. – Валяй, Крис.

– Окей. Почему некоторые чернокожие дают своим детям такие странные имена? Ну взять хоть ваши – они все какие-то ненормальные.