Вся проза в одном томе - [70]

Была уже ночь, но рядом с нашим домом оказалась круглосуточная ветеринарная клиника. Мы отнесли туда птицу. Врач осмотрел её и сказал, что крыло раздроблено. То ли от укуса животного, только от сильного удара обо что-то. Птица, скорее всего, не выживет. Она инстинктивно пытается взлететь — но этим только травмирует себя ещё больше. Если посадить её в клетку, где у неё не будет достаточно места для полёта — может быть, она проживёт ещё какое-то время.

Среди ночи негде было взять клетку, и я смастерил для синички временное жилище из картонной коробки. Мы легли спать, но услышали, как птица выпорхнула из коробки. Дырочка, которую я проделал для воздуха, оказалась слишком большой. Мы снова включили свет и пытались найти её. Но нашли не сразу. Едва слышный шорох и хрип раздавались из-под старого дубового гардероба. Синица заползла в узкую щель между стеной и шкафом. И там нырнула в дыру под днище. Достать её оттуда не получалось. Даже тоненькая ручка моей жены не пролезала туда. Сперва мы решили положить синичке еду на выходе из убежища, надеясь, что она проголодается и сама оттуда выползет. Но шорох и хрип не давал нам покоя. Жене казалось, что птица застряла там и не может вылезти. Что она так и умрёт там, если мы её не вытащим.

Я не смог сдвинуть шкаф и начал доставать из него вещи. Это заняло время. Было уже часа три ночи, а мне нужно было рано вставать на работу. В конце концов, я опустошил гардероб и только тогда он поддался. Мы извлекли оттуда птицу — у неё была отдавлена лапка. Видимо, лапка застряла под опорой шкафа. И оказалась там, когда я его двигал. Моя жена разревелась. Хотели спасти птицу — а только ещё больше искалечили. Мы понесли её снова к ветеринару. Он перетянул лапку обычной ниткой и отрезал обычными ножницами. Больше он ничего не мог сделать.

Наутро я купил птице клетку. С тех пор она поселилась у нас. Превзошла наши самые смелые ожидания и самые оптимистичные прогнозы врача, ибо живёт у нас уже больше года и отлично себя чувствует. Голос её восстановился, и по утрам она очень мелодично чирикает. Довольно ловко скачет на одной лапке из одного конца клетки в другой. Стоит уверенно на тонкой жёрдочке, что мы поставили ей посерёдке. Наш сын от неё в восторге. Так и тянет к ней ручки. Кажется, в клетке ей даже лучше, чем на воле.

__________

Когда я пришёл домой — жены и ребёнка не было. Они гуляли в лесу. Дома была моя мама.

— Сядь, — как-то слишком серьёзно произнесла она. — Мне нужно с тобой поговорить.

Я сел, уже внутренне готовый к тому, что она что-то знает. Она спросила меня:

— Где ты был в воскресенье?

И, не дожидаясь ответа:

— Ты сказал жене, что весь день был у профессора. Но моя знакомая видела тебя в другом районе. С какой-то девушкой. Что это за девушка?

Ну вот и настал момент истины. Придётся всё рассказать матери. Может, оно и правильнее — начать с неё. Она любит мою жену, кажется, даже больше, чем меня. Особенно после рождения внука. По её реакции сразу многое станет ясно на будущее. Я сказал как есть, спокойным голосом, будто каждый день признаюсь в подобных вещах:

— Эту девушку зовут Александра. Я люблю её и в скором времени собираюсь навсегда к ней переселиться. Развестись и жениться на ней.

Мама заплакала. Я не знал, куда девать себя от неловкости. Сказать это было удивительно просто. Но совсем непросто было видеть реакцию, хотя она была вполне ожидаема.

— Весь в отца, — неожиданно пробормотала она сквозь слёзы.

— При чём тут мой отец? — не понял я.

— Ты думаешь, он умер, когда тебе не было года. Так я говорила тебе. Но это не совсем так. Для меня он умер, когда тебе не было года. А на самом деле — намного позже, когда ты уже ходил в школу. Я хотела рассказать тебе всё, когда ты вырастешь. Но всё как-то к слову не приходилось. А теперь знай, господин психоаналитик, в кого ты такой пошёл.

— И в кого же?

— Когда тебе не было года — твой отец ушёл из семьи к другой женщине. Его будто подменили, когда он её встретил. Говорил, что его словно ударило молнией. Что он не в силах сопротивляться. Что это всё случилось как-то само собой против его воли. Что он сам не ведал, что творит, и не мог собой управлять. Что его захватила какая-то неподвластная ему стихийная сила и он будто под гипнозом. Что он наконец встретил своего единственного родного человека, судьбой ему предназначенного. Что ему жаль нас с тобой, но он ничего не может с собой поделать. И он ушёл.

— Что ещё он говорил про неё?

— Говорил, что я намного лучше неё. Что со мной ему было легко и спокойно, а с ней его ждут сплошные мучения — но он жаждет этих мучений и видит в них смысл жизни. Что его так тянет к ней и это сильнее него, хотя он прекрасно понимает, как нелегко с ней будет. И он был прав.

— Что же она делала с ним?

— Я дала ему развод, а он так и не женился на ней официально. Их семья образовала какой-то отдельный мирок, живущий сам по себе в полном отрыве от реальности. За несколько лет жизни с ней он умер как личность, растворившись полностью в этом мирке. Все его планы, мечты, перспективы — всё сгинуло. Он жил только ей одной. Она подавляла его. Мучила безосновательной ревностью. Недоверием к его чувствам. А сама изменяла ему. Она сводила его с ума своими бесконечными фобиями и комплексами, своими непомерными требованиями к нему. Она полностью подчинила себе его волю.