Вся проза в одном томе - [59]

Однако Мариам была настолько шокирована, что потеряла дар речи. Она закрыла руками своё хорошенькое личико, разрыдалась и убежала. Она спряталась у Вас, мой незабвенный батюшка Филарет. Я приходил к Вам и просил возможности увидеть её — но Вы отвечали, что она не хочет меня видеть и я должен подождать, пока она придёт в себя, ибо я нанёс ей слишком болезненный удар.

Я терпеливо ждал, ибо ни секунды не сомневался, что она простит меня и перестанет ходить к Щепилову. Какими бы глупыми и странными ни были некоторые её слова и поступки — всё же она не настолько юродивая, чтобы вот так запросто отказаться от моих миллионов, да ещё гробить свою жизнь, ухаживая за калекой, который сам ухаживал за ней ради денег.

Однако Мариам потрясла меня своим решением, совершив то, чего я меньше всего от неё ожидал. (Готов поспорить, Вы приложили к этому руку!) Её не было неделю, и я уже начал не на шутку беспокоиться, когда вдруг получил от неё письмо:

«Сударь, после такого унижения я не могу и не хочу продолжать жизнь с Вами. Я подаю на развод и имею формальный для него повод, ибо мне известно о некоторых Ваших изменах мне, и есть даже свидетели. За Ваши драгоценные капиталы не бойтесь, ибо мне не нужно ни копейки из Ваших денег. Прошу Вас не донимать меня попытками меня переубедить. Я не желаю Вас видеть и надеюсь встретиться с Вами не раньше, чем на суде».

Вот это да! Знала о моих изменах — и молчала, даже не подавая вида! Ай да сельская простушка! И что же теперь? Какой же глупой надо быть, чтобы отказываться от денег, которые запросто могла получить, раз «были свидетели»! (А таковые и в самом деле были, ибо в суде я с ними встретился. Но это отдельная история и здесь не к месту.) Конечно, не было смысла возражать, и я отпустил её с миром.

Но что самое интересное — вскоре после этого она обручилась с Щепиловым! Уйти от мужа-миллионера к бездвижному калеке — вот поистине непостижимая логика! Это ж до какой степени извращённые у неё представления о жизни! Обрекать себя на такие мучения на всю свою короткую, но однако же единственную известную нам и единственную бесспорно реальную для нас жизнь — ради каких-то посмертных благ, которых никто никогда не видел!

Пожалуй, она не в своём уме, и я тут бессилен. Премного благодарен Мариам за поистине благодатные часы, проведённые с нею, и нисколько не злюсь на неё, ибо она и правда подарила мне минуты счастья, которые ни за какие деньги не купишь. Потому я тихо и без скандала позволил ей удалиться в своё безумие, раз она того захотела.

Однако самый болезненный удар, оказывается, ждал меня впереди. А вернее — три последовательных удара, каждый из которых был неожиданнее и больнее предыдущего. И нанёс мне их человек, от которого я меньше всего мог ожидать чего-либо подобного.

Однажды ко мне вдруг явился мой ближайший друг господин Лещёв в сопровождении одного известного адвоката. Лещёв принёс документ, в котором мы сговаривались о нашем третьем большом пари — на адюльтер. Адвокат скупым юридическим языком объяснил мне, что я обязан выплатить Лещёву половину моего капитала, ибо срок, оговорённый в документе, сегодня вышел, а никакой измены мне со стороны Мариам так и не было зафиксировано. Адвокат предложил мне не доводить дело до суда, ибо шансов у меня ни малейших, а также не пытаться скрыть свои капиталы, ибо все они господину Лещёву известны и каждая копейка может быть им доказана.

И это сделал со мной человек, которому я доверял, как себе! Человек, который был моим единственным и самым близким другом на протяжении стольких лет! Человек, с которым мы вместе начали путь к большим капиталам и вместе прошли через все трудности этого пути, непрестанно выручая друг друга! Человек, которого я вытащил с каторги, а потом простил ему всё, что он был мне за это должен! Человек, который проиграл мне в пари, наверное, миллионы рублей, но с которого я не взял ни копейки!

Это был удар ниже пояса. Это было предательство, каких никто не совершал со мной и каких я не совершал ни с кем. И для чего, Вы думаете, он это сделал? Чтобы меня проучить? Поверьте, его мотивы были куда более прозаичными, и чуть ниже Вы их поймёте. Я никогда не думал, что так сильно разочаруюсь в этом человеке. Я готов был к любым разочарованиям и ударам судьбы. Но только в нём я был абсолютно уверен. И именно поэтому он один смог причинить мне настоящую боль. Подумать только: романтик и идеалист — а даже меня обошёл в подлости и коварстве!

Однако то было лишь начало его коварного плана. Через несколько дней эта же парочка вновь явилась ко мне с другой бумажкой — на наше второе большое пари, где мы спорили, будет ли Мариам через два года моей женой. Оказывается, с тех пор прошло ровно два года — а Мариам моей женой не является! Из чего юридически следует, что я обязан выплатить Лещёву ещё и половину от оставшейся у меня половины! Не переставая дивиться Лещёвской подлости, я был вынужден подчиниться, вновь не доводя дела до суда, дабы избежать лишних скандалов и сплетен.

Но и это был ещё не конец. Не успел я опомниться после тех двух ударов — как мне тут же нанесли третий и самый болезненный. Ещё несколько дней спустя Тимофей со своим верным псом-адвокатом («нанятая совесть»! ) в очередной раз посетили меня. На этот раз — с самой первой бумажкой, когда-либо подписанной между мной и Лещёвым. С той самой, о которой я и думать давно забыл и которая за давностью лет пожелтела. Оказывается, он берёг её и сдувал пылинки! Неужели тогда уже предвкушал, что она так вот вдруг окажется кстати?