Вся проза в одном томе - [25]

***

В следующий понедельник Мусорщик привёл молодого человека. Красивый парень с интересом оглядел красивую девушку. Но её пустой и холодный взгляд тут же снял похотливую улыбку с его лица. Он увидел возможность удовольствия, но ещё не осознавал, что его ждёт. Она поняла это моментально, просканировала его насквозь. Она жила здесь уже две недели, но казалось, прошло уже несколько лет. Она чувствовала себя опытной каторжанкой, которой предстояло теперь научить салагу уму-разуму.

— Ни единого шороха, ни малейшего стука, — инструктировал парня Мусорщик до боли знакомыми фразами.

— Как её зовут? — спросил новичок.

— Лучше вам не знать имён друг друга, как не знаете и моего.

— О чём же мы будем говорить? — спросила девушка.

— Берите пример с других моих клиентов, оказавшихся в аналогичной ситуации. Придумайте себе имена. Рассказывайте друг другу истории, которые никогда не происходили с вами в реальности.

— Этак недалеко до шизофрении, — подметил парень.

— Как знать, — возразил ему Мусорщик. — Быть может, это ваш единственный в жизни шанс побыть такими, какими вы всегда хотели быть, и прожить такую жизнь, какую мечтали прожить.

***

ИЗ ДНЕВНИКОВ ЗАКЛЮЧЁННОЙ №12656544

Он ещё спрашивает меня, почему я называю нас каторжанами! Ещё не понял, дурачок, что здесь за жизнь! Нет более адского труда, чем вынужденное безделье! Я бы не отказалась таскать шпалы двадцать четыре часа в сутки — лишь бы уехать отсюда!

Он назвал себя Алексом. Я представилась ему Марией. В первые дни я говорила почти без остановки. Мне было неважно, что говорить. Главное — выговориться. Мне просто нужен был собеседник, нужны были свободные уши. Я лепетала бессмысленный набор слов — и чувствовала, что страх уходит. Он это понимал и просто слушал.

Я ничего не говорила о себе. Но при этом, казалось, только теперь, как никогда и никому раньше, я говорю всё самое сокровенное. Пусть он не способен меня понять. Я и сама не способна себя понять. Но я не могла себе такого представить, что именно в этом бессмысленном наборе слов и окажусь я настоящая, какой я и сама себя толком не знала.

В этом что-то есть. Алекса будто бы и не существует. Он словно часть моего воображения. Ему ничего нельзя говорить — а значит, можно сказать что угодно. У нас нет общих знакомых, и никто никогда не узнает об этом. Когда весь этот кошмар закончится — мы с ним расстанемся и никогда больше не увидимся.

Это означало для меня максимальную свободу выражения, какой я никогда доселе не испытывала. Плевать, что он думает обо мне. Плевать, какое впечатление я произвожу на него. Плевать, как он меня понимает. Но как ни парадоксально, только теперь я впервые чувствовала, что обо мне правильно думают, меня правильно понимают и я произвожу правильное впечатление.

Мусорщик был прав. Вот она — я настоящая. Нужно было отделиться от мира, чтобы понять себя.

***

Алекс и Мария спали на одной кровати. Другой не было. Кровать была достаточно широкой. Оба спали довольно смирно — не храпели и не ворочались во сне. Они не мешали друг другу. Так и лежали всю ночь, отвернувшись в разные стороны. Засыпали и просыпались одновременно, как по часам.

Но это было неизбежно. Да никому и не нужно было этого избегать. Однажды утром Мария ощутила руку Алекса под своей ночной рубашкой. Она не стала сопротивляться. Она и сама истосковалась по мужским рукам. Его ловкие пальцы, едва касаясь, неторопливо карабкались снизу вверх по её телу, лаская каждый отдельный участок.

— Постой! — вдруг остановила она его. — Кровать скрипит. Давай на пол.

Она вскочила с кровати, сняла ночнушку — единственное, что было на ней — и легла на холодный паркет. Алекс собрался было продолжить, но тут и его посетила шальная мысль:

— Слушай, а ты обычно не слишком громко стонешь?

Мария задумалась, смущённо сжав коленки.

— Обычно громко.

— Можешь себя контролировать?

— Не всегда.

— Надо что-то придумать.

Но придумывать было уже не к спеху. Любовное настроение было безвозвратно испорчено.

***

ИЗ ДНЕВНИКОВ ЗАКЛЮЧЁННОЙ №12656544

Я поймала себя на мысли, что придуманная мною для Алекса жизнь кажется мне не менее реальной, чем та жизнь, которую я прожила в действительности. Мой мозг уже не замечает разницы. Алекс был прав. Наверное, это начало шизофрении.

Мой жених, наверное, с ума сходит, пытаясь найти меня. А я перестала что-либо чувствовать к нему и ко всей своей прошлой жизни. Словно она была во сне. Я никогда не смогла бы объяснить ему, почему занимаюсь любовью с Алексом. Он не поймёт этого, но я не вижу тут измены. Наверное, надо оказаться в нашей шкуре, чтобы понять это.

Мы с Алексом непрерывно вместе. Мы спим на одной кровати. Нас объединяет общий страх и эта гнетущая тишина. Я не воспринимаю его как отдельного человека. Он совершенно не интересен мне как мужчина и как личность. Я не вижу в нём ни того, ни другого. Алекс будто стал частью меня самой. Мы с ним срослись воедино. Заняться с ним сексом — всё равно что мастурбировать в одиночестве.

Нам обоим трудно было бы сдержаться, чтобы не переспать. В обычной жизни я бы пошла на это ради любимого. Но теперь все мирские моральные нормы утратили смысл, а у нас просто не было сил на воздержание. Да и кому оно нужно?