Вся проза в одном томе - [20]

Грин сидел трижды. Первый раз — ещё до рождения Германа. Дважды юный Герман встречал его с зоны. Грин любил носить открытые майки, чтобы хвастаться своими многочисленными татуировками. По его телу можно было легко прочесть всю его биографию — нательная живопись содержала информацию о местах отсидки, сроках, статьях и даже именах сокамерников.

Хата Грина, в которой он не жил, а только «принимал аудиенции», представляла собой тёмную угловую каморку, добрую половину которой занимал сам хозяин. Столь неприглядное место без окон, с серыми стенами и оголённой лампочкой на потолке, напоминавшее тюремную камеру, было выбрано не случайно. Это работало на создание устрашающего образа «вора в законе», но главное — в таком «офисе» Грин был неуязвим. Со всех сторон каморка была защищена толстыми стенами. Неоткуда было наблюдать за тем, что в ней происходит, негде было поставить жучок. Некуда было и бежать из неё, что наводило особый ужас на его врагов, которых он старался затащить туда, как затащил когда-то Нодара. Сама атмосфера этого гиблого места психологически давила любого, кто попадал туда, и заставляла тут же сознаваться во всём. Кроме того, поблизости не было ни души и негде было спрятаться. А прямая дорога вела из хаты в лес, где тут же можно было легко замести все следы.

И в такое-то место Герман привёл Пасико, наболтав ей, что Грин знает, где её папа. В этом была доля истины. Оставив девочку за дверью, он сперва вошёл к боссу один.

— Послушай, Грин! Тут такое дело! В общем, неожиданно всплыла новая информация по делу Гвиниашвили.

— Ты нашёл деньги? — понадеялся босс.

— Нет, но я теперь точно знаю, что мы шли по ложному следу. Нодар не высылал те деньги своей семье.

— Откуда такая уверенность?

— Я случайно встретил его дочь.

— Ты познакомился с дочкой водилы?

— Да, она совсем ещё маленькая.

— Я надеюсь, ты привёл её сюда?

— Да, она за дверью.

— Вот молодец, хвалю. Веди её сюда.

Герман открыл дверь, за которой стояла Пася. Ребёнок в ужасе попятился назад, увидев мерзкую физиономию Гринёва.

— Заходи, не бойся, — успокоил её Герман.

Пася боязливо зашагала в каморку.

— Здравствуй, девочка! — Грин неуклюже попытался изобразить умиление. — Как тебя зовут, маленькая?

— Я — грузинская девочка. Меня зовут Пасико, — повторял испуганный ребёнок заученную скороговорку.

— Чья ты дочка?

— Мой мами зовут Нодар Гвиниашвили.

— Да-да, я знаю твоего папу.

— Ты знаешь, где мами? — просияла девочка.

— Да, я отведу тебя к нему. Но сначала ты должна ответить мне на вопрос.

Грин встал и подошёл к девочке, сев перед ней на корточки, что странно выглядело, учитывая его комплекцию.

— Скажи: твой мами высылал вам деньги?

— Да, мами присылал письма каждый месяц.

— Нет, не эти. Он присылал вам большие деньги? — Грин нарисовал руками большой круг.

Девочка замешкалась.

— В прошлом году, прошлым летом вы получали от него большие деньги?

— Нет, прошлым летом мы жили бедно. У нас были пожары, и мама перестала получать письма от мами.

— Позволь мне поговорить с твоей мамой. Ты отведёшь меня к ней?

Лицо Грина начало принимать сладострастный вид, отчего Пася снова начала бояться его. Зловонное дыхание босса словно нависло над ней и припирало её к стенке.

— Зачем тебе мама? Ты обещал отвести меня к мами!

— Сначала я хочу видеть твою маму.

— Я ничего не знаю про деньги! — заплакала девочка. — Я хочу к мами!

И вдруг Грин вышел из себя и со всей дури ударил ребёнка по щеке. Герман вздрогнул. Пасико отлетела на другой конец комнаты, стукнувшись головой о стену. Ребёнок совсем разрыдался. На губе её проступила кровь.

— Хочешь увидеть отца, — заревел Гринёв, — будешь отвечать на мои вопросы и делать то, что я говорю!

— Грин, ты что! — вступился Герман. — Она же совсем ребёнок!

— А мне плевать! Она — единственная ниточка, которая может вывести меня к моим деньгам!

Он снова подошёл к девочке и сел перед ней на корточки, тем самым впервые повернувшись спиной к Герману. Зря он это сделал, ибо рука Германа потянулась к тому самому лому, которым год тому назад был убит Нодар. Когда Грин начал избивать девочку — это стало последней каплей. Герман словно очнулся ото сна. Он понял, что Грин запросто убьёт Пасико — нарочно или случайно, как был убит её отец — неважно. Ему плевать, мужчина перед ним или женщина, старик или беззащитный ребёнок. Она — лишь средство достижения призрачной цели. Он убьёт её ради одной лишь сомнительной надежды отыскать свои деньги. А главное — сам Герман привёл её сюда, на съедение этому извергу.

Чуть раньше он смотрел бы на всё это спокойно, даже с иронией. Но сегодня в электричке что-то перевернулось в нём. Он возненавидел босса не за то, что тот обижает Пасю. Грин теперь казался ему виновником всей его неудавшейся жизни. Вся его боль, шрам на щеке и потерянная кисть — произошли только по вине Грина. Света не отвечает ему взаимностью — виноват босс. Мания преследования, страх тюрьмы и угрызения совести — виноват босс. Старший брат курил траву, а отец избивал мать — виноват босс. Гринёв вмиг стал для него словно средоточием всего зла и страдания на Земле.

И Герман огрел его ломом по затылку. Жирная туша босса без чувств повалилась на пол. Пасико бросилась на руки Герману, обхватив его за шею.