Вся проза в одном томе - [197]

— Виктор, здравствуйте! Меня зовут Иван Шабунин.

— Мы знакомы?

— Нет, но мне очень нужно поговорить с Вами.

— Вы журналист?

— Виктор, у меня есть основания полагать, что мы с Вами — единокровные братья.

Тут Виктор наконец протёр глаза и пристально вгляделся с лицо загадочного посетителя. Из монитора на него смотрело его собственное лицо — только менее искажённое временем и потрёпанное жизнью.

— Зайдите, — сказал Виктор, нажав кнопку, открывающую ворота.

Хозяин накинул халат и спустился навстречу гостю, ещё не осознавая до конца, проснулся ли он или продолжает спать. Они впервые встретились на тропинке, ведущей от ворот ко входу в дом. Увидев Ивана вживую, Виктор остолбенел окончательно — он словно глядел на себя в зеркало, только помолодев лет на двадцать. В голове его завертелись противоречивые мысли, перебивая одна другую. Не исключено ведь, что это какой-то трюк, обман, мошенничество. Ведь у каждого известного человека есть двойники, которые зарабатывают на этом сходстве, для чего иногда усиливают его с помощью грима или даже пластической хирургии. Но возможно ли фальсифицировать такое сходство — не только черт лица вплоть до мельчайшей родинки, но также и голоса, и мимики, и походки?

— Виктор, — робко обратился к нему незнакомец, сам смущаясь того впечатления, какое производил на него. — Я знаю, Вас это шокирует, это прозвучит странно, и Вы можете не поверить мне. Но есть ряд документов, которые привели меня к однозначному выводу, что наше с Вами поразительное внешнее сходство не случайно. Думаю, я сын Вашего отца, хотя сам он едва ли знал о моём существовании.

Виктор не знал, что ответить. Жестом пригласил он Ивана в дом. Они сели за стол в гостиной, и Иван показал Виктору те самые документы.

— Вам, должно быть, знакома фамилия Шабунин?

Виктор напряг память.

— Да, я помню. Мой отец когда-то общался с неким Шабуниным. Очень давно.

Иван показал Виктору совместную фотографию «некоего Шабунина» и Челестинского-старшего.

— Да, это он, — подтвердил Виктор. — Мне знакомо его лицо. Он бывал у нас в гостях несколько раз.

— Михаил Ильич Шабунин — человек, которого я всю жизнь считал своим отцом. Вас я только несколько раз видел по телевизору. Слышал от других, что мы похожи — но мне казалось это случайностью. Однажды я спросил у отца об этом — и он ответил, что есть некая тайна моего происхождения, которую я узнаю в своё время.

— И это время настало?

— Нет, он так и не рассказал мне ничего. А неделю назад он скончался. Погиб в автомобильной аварии. Но после его смерти я вскрыл ящик его стола, куда он мне настрого запрещал когда-либо влезать. Там я нашёл эти фотографии, а ещё вот эту справку.

Иван показал Виктору старое, пожелтевшее от времени заключение врача. Там было сказано, что Михаил Ильич Шабунин не может и никогда не сможет иметь детей.

— Посмотрите на дату. Документ выдан тридцать лет назад, задолго до моего рождения. Мой мнимый отец не мог об этом не знать.

— А Ваш настоящий отец был известен своей страстью к женщинам. Думаете, Михаил Ильич простил жене измену и вырастил Вас как своего?

— Возможно, всё это было спланировано. Они хотели иметь детей, но не могли. Тогда ещё не было таких технологий, какие есть теперь. По крайней мере, они не были столь широко распространены в нашей стране.

— Они могли взять ребёнка из детского дома.

— В детском доме ребёнок совсем чужой, неизвестно кем рождённый. А я был хоть наполовину своим, да и на другую половину — сыном человека, которого они знали и уважали.

— А что же Ваша матушка? Вы говорили с ней?

— Мне не довелось её знать. Роды были очень тяжёлые. Она умерла на следующий день после моего рождения. Отец растил меня, как родного, и мне в голову не приходило, что я могу быть не его сыном. Для меня это шок гораздо больше, чем для Вас. Однако сомнений нет. Наше сходство могло бы быть случайным, чего только не бывает в природе — но с этими документами совпадение полностью исключено.

— И похоже, мы оба с Вами одни во всём свете, — сказал Виктор, тяжело вздохнув. — У меня, как и Вас — никого нет.

— Потому я и решился прийти сюда. Поверьте, мне ничего от Вас не нужно. Просто Вы для меня, похоже, единственный родной человек. Смерть отца, пусть даже и мнимого, обескуражила меня. Я остался совсем один и до смерти испугался этого. Я вдруг оказался предоставлен сам себе, будучи совсем к этому не готов.

— Я живу так уже давно. Я жил так, когда мои родители ещё были живы.

— У Вас есть деньги.

— Ваш отец был беден?

— Он был учителем биологии в сельской школе. Мы жили в деревенском доме в Липово. Красивое местечко на другом берегу залива, на отдалённой окраине Ленинградской области. Отец вёл хозяйство, я же абсолютно не приспособлен к жизни.

— Это у нас семейное, — улыбнулся Виктор и протянул руку Ивану. — Рад знакомству с тобой, брат. Думаю, нам пора переходить на «ты».

II

С каждым днём Иван всё чаще приезжал к Виктору и проводил у него всё больше времени, а потом и вовсе переехал в его особняк. Поначалу отношения их были насколько возможно тёплые. Братья были неразлучны, всё их время и силы уходили на общение друг с другом, узнавание друг друга, открывание новых и новых точек пересечения. Чувство эйфории вызывало у обоих обнаружение каждого очередного сходства. А они продолжали и продолжали обнаруживаться по мере углубления Ивана и Виктора в характеры друг друга. И ни одно сколько-нибудь существенное различие не оттеняло эту совершеннейшую идентичность. Взгляды и мнения, голос и интонации, стиль общения и обороты речи, почерк и характерные жесты, привычки и вкусовые пристрастия — всё, что определяет собою личность, совпадало вплоть до мельчайших черт. Это было одновременно страшно и любопытно, поражало своей неправдоподобностью, словно чья-то неудачная шутка, но в то же время открывало неведомые пока обоим перспективы.