Вся проза в одном томе - [159]

Барон фон Рейзен углядел в этом Знамение Божье. Будто сам Всевышний вёл за Собой Игнатия, чтобы тот нашёл остров, а потом устроил их встречу, чтобы Игнатий рассказал о своей находке барону. Именно в этот момент у него возникла идея устроить там поселение. Словно в ковчеге вокруг большевистского потопа, сохранить кусочек России, не затронутый тлением. Он пригласит туда своих лучших друзей, самых выдающихся русских аристократов. Соберёт величайших людей, которых довелось ему знать — и создаст для них крошечный уголок привычного для них быта. Законсервирует этот последний осколок русской культуры, сохранит его для потомков — и когда-нибудь, когда кончится большевистская вакханалия, из него вновь сможет раскрыться целое, словно цветок из побега. Когда-нибудь этот клочок суши сможет стать краеугольным камнем в основании новой, возрождённой из пепла России.

Барон не хотел бежать за границу, как поступили многие его друзья и родственники. Он хотел продолжать бороться, сделать что-то для своей Родины, помочь спасти её — но не видел никаких возможностей, никаких перспектив для дальнейшей борьбы, не видел надежды, не мог сражаться в одиночку, когда последние оставшиеся в живых товарищи в отчаянии бегут. И поэтому теперь он хотел лишь одного — быть похороненным в родной земле, найти на ней хоть одно место, где нет всего этого кошмара, где можно прожить остаток жизни в покое, в окружении близких, под сенью истинной религии и родной культуры.

Фон Рейзен рассказал о своём проекте друзьям, среди которых был князь Дмитрий Белогорский. Тот отнёсся к идее барона скептически. Он не отчаивался, жаждал сражаться до последнего и, если нужно, умереть за Россию. Считал трусостью прятаться на каком-то острове, пока Родина гибнет. Вступил в армию Врангеля и продолжил борьбу против красной чумы. Большинство других согласились, и летом 1920 года барон фон Рейзен с женой и дочерью, монах Игнатий и ещё двадцать виднейших представителей знати и духовенства со своими семьями и вернейшими слугами впервые приехали на остров, прихватив с собой только самое ценное — в основном золото, книги, картины и иконы.

Первые месяцы жители острова были окрылены идеей, влюблены в это место, самим Богом посланное для их спасения, наслаждались свободой и отсутствием большевиков на родной земле, словно их никогда не было и всё это привиделось в страшном сне. Аристократы, не привычные к физическому труду, наравне со слугами обустраивали своё новое жилище. У них не было времени на созерцание и размышление — до холодов нужно было обзавестись хоть каким-нибудь пропитанием и крышей над головой. Некоторые успели вернуться на большую землю, привезти на остров необходимые инструменты для строительства, семена, чтобы посадить огород, и зерно, чтобы печь на острове хлеб. А заодно друзей и родственников, так что год спустя на острове проживали полторы сотни душ.

Первые несколько зим островитянам пришлось тяжело. Обустройство хозяйства с нуля при не самом благоприятном климате требовало немалых усилий. Постепенно эйфория прошла, люди устали от необходимости каторжного труда ради элементарного выживания. Холод, голод и болезни унесли немало жизней. И подобное укрытие уже не казалось им столь надёжным и спасительным. Многие стали уезжать с острова, полагая, что с большей вероятностью выживут на материке под властью большевиков. Некоторые возвращались и приносили весть о «Философском пароходе» — куда более разумном варианте спасения.

Барон фон Рейзен упорствовал, не хотел отказываться от своей идеи, настаивал, что Десница Божья привела их сюда и лучше всем умереть здесь, чем возвращаться на большую землю. Он и сам уже не верил в возможность другого исхода. К лету 1923 года с ним остались лишь самые верные. Да и те, измученные и истощённые, уже ничего не могли делать, кроме как смириться со своей участью, оставить последнюю надежду и готовиться к смерти.

Именно в это время на острове появился князь Белогорский. Он остался один на всём свете, отчаявшийся и утративший всякий интерес к жизни. Белое движение было окончательно разгромлено, немногие выжившие бежали за границу. Голод в Поволжье уничтожил всех его родных и близких. Его разыскивали, чтобы судить и повесить. У него не осталось никаких ресурсов для борьбы, не осталось друзей, не осталось энтузиазма. Ничего уже нельзя было сделать, страна была безвозвратно утеряна. Лучшие умы были уничтожены или изгнаны. Все культурные скрепы, на которых держалась империя, рухнули в одночасье. И если где-то остался крохотный кусочек России — то только здесь.

Князь неожиданно вдохнул новую жизнь в дело барона фон Рейзена. В нём проснулся блестящий организатор, в совершенстве знающий сельское хозяйство и умеющий им управлять. Он умудрился снова зажечь огонь в сердцах островитян, уже было смирившихся с тем, что не переживут эту зиму, и они снова стали работать в поте лица. Он твёрдо знал, что и как нужно делать, и умел мотивировать других, раздавая чёткие указания, охватывая единым взором процесс строительства в разных концах острова и ничего не упуская из виду. И поэтому князя помнят и почитают как спасителя общины.