Вся проза в одном томе - [12]

Ядрин задушил её, положил в багажник и повёз куда-то. Может быть, хотел закопать в лесу. Может быть, сбросить в реку. Но по иронии судьбы именно в этот день попал в ДТП. Незначительный ушиб головы, лёгкое сотрясение мозга — и труп моей жены в багажнике.

Никакие деньги и никакие связи не помогли ему избежать пятнадцати лет тюрьмы.

6 Славик

Прошла неделя. Я сидел у себя дома и спокойно курил, когда в дверь позвонили. Я открыл и увидел снаружи невысокого молодого человека в очках. Это был Славик — мой шурин, Настин старший брат.

— Можно войти?

— Заходи.

— Я на минутку.

— Раздевайся, садись.

Он снял пальто и сел напротив меня за столом, как сидела Настя в день нашего расставания.

— С чем пришёл?

— Я пришёл сказать тебе, — начал Славик, — что не оставлю тебя в покое. Я постараюсь отравить тебе жизнь всеми доступными средствами.

«Что он говорит? — подумал я. — Наверное, мне это только кажется. Я, наверно, ослышался».

— Я сделаю всё, что в моих силах, — продолжал тем временем Славик, — чтобы тебе не жилось спокойно на этом свете. Я не оставлю тебя в покое. Я тебя уничтожу, так и знай.

Он сказал это на удивление спокойно. Да и моё спокойствие после всего случившегося нелегко было пошатнуть. Однако же я искренне не ожидал от него такое услышать. С чего бы?

— Может, объяснишь, в чём причина внезапно возникшей неприязни ко мне?

— Неприязни? — переспросил шурин. — Это неподходящее слово. Я тебя ненавижу! Презираю всеми фибрами души!

— За что, Славик?

— Я всё знаю! — смело заявил он.

— Что ты знаешь? — поинтересовался я.

— Это ты убил её!

Я даже поперхнулся.

— Смею напомнить тебе, мой дорогой шурин, что твою сестру и мою жену обнаружили задушенной в багажнике её любовника господина Ядрина, который во всём сознался и осуждён на пятнадцать лет.

Славик вытянул в мою сторону указательный палец, словно собирался пронзить меня им насквозь.

— Ты его спровоцировал!

— Каким же образом?

— Это ты отправил запись его жене!

Я искренне удивился его осведомлённости.

— С чего ты взял?

— Я знаю всё об этом деле. Я говорил с ней. У неё вовсе и не было этой записи. И она не собиралась отправлять её жене Ядрина. Если бы собиралась — рассказала бы мне об этом!

— Ты уверен?

— Не сомневаюсь! Как не сомневаюсь и в том, что Ядрин не побоится нового срока и в порошок тебя сотрёт, когда узнает, что ты его надул!

— В ближайшие пятнадцать лет он мне не грозит.

— Но ведь когда-нибудь он выйдет.

— Собираешься нести в себе злобу все эти годы? К тому времени ты сам уже женишься, нарожаешь детей, двадцать раз изменишь своей жене, а она — тебе.

— Не заговаривай мне зубы! — настаивал Славик. — По твоей вине погибла моя сестра! Не думай, что это сойдёт тебе с рук.

— Смею напомнить тебе и о том, что запись была отправлена жене Ядрина с Настиного ящика, а не с моего.

— Очень просто: ты взломал её ящик.

— Допустим.

Я затянулся и помолчал.

— Ответь мне на один вопрос, — сказал я, выдержав паузу. — Зачем мне это было нужно?

— Я знаю и о том, что она грозилась отнять у тебя деньги.

— Значит, ради денег?

— Миллион — сумма для тебя немалая.

— Значит, я, по-твоему, убил Настю ради миллиона?

— Убивают и за меньшие деньги!

— Постой… Ты в самом деле считаешь, что я спровоцировал Ядрина убить Настю только ради того, чтобы не делиться с ней тем миллионом?

— Почему бы и нет?

Неожиданно для него я рассмеялся. Нет, скорее захохотал. Чтобы было понятнее — думаю, мой хохот слышали все соседи.

— Что смешного? — спросил Славик с неподдельным изумлением, глядя на меня, как на сумасшедшего.

— Я тебе кое-что покажу. — Я затушил сигарету и встал из-за стола. — Смотри внимательно и запоминай.

Я залез в шкаф, где хранился Ядринский миллион. Обе пачки по-прежнему были в том виде, в котором вручил мне их Ядрин. Ни одна купюра не была взята оттуда за всё время следствия и суда над ним. Деньги словно ждали своего часа. Они будто знали о визите Славика.

— Вуаля! — произнёс я и поджёг обе пачки.

У Славика глаза на лоб вылезли. Думаю, он, как и я когда-то, не видел таких денег ни разу в жизни. Но уж точно никогда не приходилось ему видеть, как человек спокойно поджигает миллион рублей прямо у него перед носом.

Деньги лежали в пепельнице. Пламя медленно пробиралось от одного края пачек к другому. А я как ни в чём не бывало докуривал свою сигарету и ждал его реакции. Огонь отражался в его округлившихся глазах, словно они тоже горели вместе с деньгами.

Надо было видеть всю эту гамму чувств, что побывала за какие-то секунды на его лице. Даже не буду пытаться описать их. Скажу лишь, что эту пытку Славик терпел недолго. Он ещё не прошёл всё то, что довелось пройти мне. Он не был так искушён, так испорчен, так надломлен. Когда он понял, что купюры вот-вот потеряют ликвидность, а я даже и не думаю их тушить — он не выдержал, судорожно схватил пачки и начал тыкать ими в дно пепельницы, пытаясь загасить пламя и даже не замечая, что обжигает руки.

— Ладно-ладно! — пролепетал он вмиг изменившимся голосом. — Так и быть, убедил. Я тебе верю.

Но не тут-то было, Славик! Так легко ты от меня не отделаешься. Я только начал свою изощрённую пытку. А в пытках я разбираюсь. Твоя сестра научила!