Все как у людей - [10]

Шрифт
Интервал

Часть одиннадцатая

Вот время-то пролетело, даже не пролетело, а промелькнуло. И когда это осень наступила? Хотя с погодой везет – тепло, солнечно. Вот уже и нарядные первоклашки идут с цветами в школу. Какая праздничная осень в этом году! До свадьбы два дня осталось. Костя уже неделю дома. Да-да, дома. В их с Марусей квартире. На улицу выходить не решается. Говорит, от него, сидячего, больше пользы. Надо же проверить, все ли в порядке, гости ведь придут. Вон, кран в ванной подтекает, не по-хозяйски. Тетя Катя принесла ножи точить. Она днем приходит, проверяет, съел ли Костя обед, принял ли лекарства. Маруся с работы выскакивает, как ошпаренная, никто не осуждает, муж ждет.

Зойка уже принесла «Птичье молоко». Один торт на работу – отметить, два – на свадьбу. Торты свеженькие, прямо с фабрики.

Клавдия Викторовна кусочек домой забрала, для внука.

Платье Марусе очень нравится. Точь в точь, как в журнале, даже лучше! Ткань наряднее и на «болерушке» Любовь Петровна велела вышивку люрексом сделать. Опять ездили в салон для новобрачных с Иркой. Купили серебристых цветов с «жемчужинами». Ирка их прикрепит к Марусиным волосам, в Загсе все невесты от зависти свою фату сгрызут, что не попали к такому хорошему мастеру-парикмахеру.

Дядя Миша с тетей Олей вторую неделю с авоськами бегают. Гусятникова удивляется, что носятся, словно это их сын жениться надумал. Нашли из-за кого жилы рвать. Это Катька Скорикова всех науськивает. Маруся никакая ей не дочь и жених – не зять. Вот охота человеку для чужих надрываться. Главное, была бы семья приличная, а то шантрапа без роду и племени. И для таких Скорикова два батона финского сервелата достала? А ей, Гусятниковой, на юбилей мужа так и не помогла с икрой. Конечно, Гусятниковы сами обошлись, стол сделали богатый, гости от зависти слюной давились и ели до тошноты. Но все равно обидно.

Во дворе незнакомый парень с узкими смешливыми глазами спрашивал, где живет девушка по имени Маруся. Это кто же ее ищет? У нее и родни-то не осталось, тем более не русской. Может, это жениха приятель? Да уж, поджала губы Гусятникова, Маруся – то, та еще пройдоха. Только Скорикова не видит, кого пригрела. Да этот парень армян или грузинец. Сразу видать, на рынке торгует, вон ящик какой припер. И авоська в руке. Это Маруськин хахаль бывший. Ну сейчас будет там у них свадьба, хоть на лавку садись в первый ряд, как в театре. А может, и милицию вызвать заранее. А то грузинцы – люди горячие, ножик схватит и прощай. Ей про такое свахиной сестры деверь рассказывал.

Бабуси заспорили. У грузин и армян глаза большие, а у этого узкие. Узбек, наверное, как Фарух, что в соседнем доме живет.

Повезло Гусятниковой, что тети Кати во дворе не было. Приехавшего парня звали Асхат. Привез посылку на свадьбу от Роберта. Асхат учился в Москве, ездил навещать родителей, там-то Роберт с Паулем его и нагрузили. Тетя Катя только руками махала. Как же он такую тяжесть приволок! Арбуз, дыня, персики, виноград. И не побилось ничего, хоть на выставку достижений народного хозяйства отправляй. Батюшки! Отрез шифона для Маруси. Вот красотища! С размытыми бледными цветами. Из такого сошьешь и одевать-то жалко. Косте рубашка, белая с полосками на рукавах, и на кармане вышито иностранное слово. И еще две пиалы с ярким узором. Вот люди! Жаль, что сами не приехали. Что же, Роберт болеет?

Асхат мялся, мямлил что-то про ранение. А потом и выложил все, как есть. Роберт сначала радовался, что живой, что дома. Вся родня его балует, жалеет. Друзья сочувствуют. Понравилось ничего не делать. Учиться не хочет, работать тоже. Я говорит, уже наработался, на войне был. Я теперь – пострадавший, жизнь мне поломали. Пусть другие работают, меня государство обязано кормить-поить как ветерана. Выпивает много, благо все угощать бегут. А теперь совсем плохо. Траву курит. Отец с Паулем хотели его связать и отвезти в аул к старому Бактияру, он таких лечит. А тетя Грета не дает, плачет. Говорит, сын и так настрадался, живой и, слава богу. Вот такие дела.

Костя слушает мрачный, Марусе не верится – Роберт такой веселый, не может он быть каким-то наркоманом. Тетя Катя вздыхает, вот матери горе, вроде и есть сын, да все не по-людски.

Асхат сидел еще долго, надо же все выспросить. Да покормить человека, да отдохнуть, вон какую тяжесть тащил. Пригласили на свадьбу, а что, хороший парнишка, пусть приходит, веселее будет.

С утра приехали Карина с Денисом. Вот тебе здрасте! Каринка еле протиснулась в дверь своим круглым животом. Ну и дела. Значит, Егорке сестру готовят или братика? Денис хохотал, шептал Косте с Мишенькой, что ранение у него было в руку, а не в другое место. Карина услышала, сердито ткнула мужа локтем, показывая глазами на тетю Олю с тетей Катей. Мол, сдурел, родители услышат. Нашел время армейские шутки шутить. Потом шепотом похвалилась, им теперь точно квартиру обещают. Наконец-то, разъедутся с сестрой и ее алкашным муженьком.

Тетя Катя всех «мальчишек» выгнала в комнату, чтобы под ногами не мешали. Дядя Миша тоже с ними ушел, он свою миссию выполнил, достал спиртное.


Еще от автора Алиса Орлова-Вязовская
Дочки-матери

Личная трагедия вынуждает Наталью вернуться из Мурманска в Москву. Череда встреч и, казалось бы, незначительных обстоятельств ставит её перед крайне сложным выбором.А если делать его не хочется, стоит ли перекраивать свою жизнь? И что честнее: быть плохой матерью или признаться, что вообще не испытываешь материнских чувств? В книге нет ни готовых решений, ни навязанной морали. Читатель в состоянии сам сделать выводы. Осудить героев и их поступки или просто по-человечески посочувствовать.


Не было бы счастья…

Казалось бы, жизнь героя истории удалась с самого рождения. И по всему Олег Князев — баловень судьбы. Но неожиданно он становится перед мучительным решением: выбирать между самыми родными людьми или на всю жизнь остаться «прицепным» вагоном и катиться по ровной, но чужой для него колее.


Детонька

«Сын пошел в отца», «Ты вылитая мать», «Вот гены отцовские!» Мы часто слышим эти фразы и часто произносим их сами. Так легче объяснить и свои успехи, и свои поражения. Нужно ли идти напролом к своему счастью? Или заранее ничего не ждать? Одна из героинь книги часто повторяла пословицу: «Как сам себе постелешь, так и выспишься», наверное, трудно с этим спорить. А может, стоит попробовать?


Сказка на Рождество

Взрослые в чудеса не верят. Стоит им услышать «сказочный сюжет», скептически усмехаются: «Так не бывает». Дорогие взрослые, серьезные и умудренные жизненным опытом, чудеса все-таки происходят! Неужели вы ни разу не произносили фразу: «Вот повезло!» Хотя, если свалившийся на голову мешок, набитый деньгами, чудо, а найденная на улице кошка – нет, тогда вы правы, чудес не бывает. Почти все истории этого сборника основаны на реальных событиях. Но вы вправе продолжать считать, что чудес не бывает.


Рекомендуем почитать
С высоты птичьего полета

1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.


Терпеливый Арсений

«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».


От рассвета до заката

В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.


Жук, что ел жуков

Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.