Всё есть - [4]

— Пойдешь со мной завтра на море? — спросила Лысая.

— Да. В котором часу? — спросил, удивившись.

— Утром. Я принесу корзинку. Звонить в калитку не буду. Войду. Позавтракаем и пойдем.

— Что-нибудь случилось?

— Нет. Хочу пойти с тобой на море.

[Шли молча. Перед калиткой она сказала:]

— Принеси корзинку. Я подожду.

[Открыл калитку. Пес обезумел.]

— Погоди. Сейчас. Поедим и пойдем на реку. Поздоровайся с Лысой.

[Взял с кухонного стола корзинку. Отнес. Порезал хлеб. Сварил кофе в кофеварке, налил в кружку молока, положил на тарелку несколько ломтей, густо намазанных маслом. Желтый листок с калитки спрятал в соответствующую коробку. Раскрыл книгу. «За едой распухала». Рассказы.

Полистал. Съел. Выпил. Сигарета.]

— Пошли, — сказал Псу.

[Из калитки повернули налево. Перед билбордом стоял Богатей.]

— Ни хрена не понимаю в этой рекламе. Стиральные порошки, памперсы, зубная паста, прокладки, еще чего-то. И лозунг: ОСУЩЕСТВИМ МЕЧТЫ ПОДОНКОВ. Что это значит? Какие мечты? Каких еще подонков?

— Вы неправильно читаете. Потомков.

— У, блин! Ну и дурак! Вы правы, пан Мачек. Две недели неправильно читал. На реку? Красивые носки. Где покупали?

— На реку. Подарок.

[Перед самым автодорожным мостом встретили Серпинского из третьей деревни. Он возился с пикапом на обочине. Менял колесо. Отложил ключ, вытер ладони о штаны и с протянутой рукой подошел поздороваться.]

— Прогуливаемся?

— Да.

— Резина. Гвоздь. Красивые носки.

[Спустились на берег. Прошли под мостом и пошли вверх по течению. Через несколько минут дошли до таможенников. В окружающем пост лесу под тремя соснами сидели три женщины и ели бутерброды. Над рекой встретили двух парней с топорами — они рубили поваленный бобрами ольховник.

Вернулись вечером. Пес вскочил на кресло, зарылся в одеяльце и мгновенно уснул. Захотелось есть. Сварил кастрюлю макарон и четыре яйца вкрутую. Сделал соус из помидоров. Нарезал узкими полосками несколько ломтиков ветчины. Поджарил на сковородке. Когда ветчина подрумянилась, положил сверху еще теплые макароны. Жарил семь минут. Подогрел тарелку. Выложил на нее содержимое сковородки. Горку украсил кружочками яиц. Полил соусом. Посыпал пармезаном. Соль. Перец. Любимые вилка и нож из предыдущего дома. Пиво. Книга. «Мошна». Подзаголовок: «Исторический очерк». С иллюстрациями. Прочитал предисловие. Еще одно пиво. Отложил книгу. Помыл посуду. Из-под одеяльца на кресле торчали задние лапы и хвост: Пес спал на спине. Растянулся на диване. Заснул. Проснулся через час. Встал. Подошел к монитору. Сообщение. Открыл. От Анджея.]

Кто-то, по-видимому, оклеветал Йозефа К., потому что, не сделав ничего дурного, он попал под арест.

[Потянулся за сигаретой. Пустая пачка. Автозаправка. Пошел. За калиткой встретил Давида. Тот сидел в инвалидной коляске под фонарем. Поболтали минутку. Вернулся с блоком. Сел за компьютер. Описал встречу.]

— Добрый вечер, вы куда, может, пивка? — сказал Давид.

Он сидел в инвалидной коляске под фонарем. Приближалась полночь. Между ног белел пластиковый мешочек. Из него выходила трубка — исчезала за поясом темно-синих брюк. На коленях лежало несколько банок пива. Одна в правой руке. Давиду двадцать с небольшим, он инвалид. А кажется, только что родился. Они с Кубой приходили к Марысе и Зосе в песочницу. Два года назад он вылетел через заднее стекло «ауди». После этого несчастного случая прикован к коляске.

— Добрый вечер. Спасибо. Иду за сигаретами.

— Не боитесь?

— Нет. Я всех знаю, меня все знают. Никогда не боялся.

— Ну да, но, сами понимаете, молодые бандиты, они жестокие. В случае чего — ко мне.

— Надеюсь, не придется. Но я буду помнить.

— Я всех знаю. Поймаем такого и при вас отметелим. Хотя вряд ли понадобится, они знают, что я вас уважаю и ценю. Пива?

— Спасибо. Пойду.

— Спокойной ночи. А может, все-таки? Красивые носки.

— Спасибо. Спокойной ночи, Давид.

На обратном пути Давида уже не было. В песке на обочине чернели следы колес инвалидной коляски. Очень извилистые.

Вспомнилась просьба Давида двух- или трехмесячной давности: «пан Малицкий, если будете еще писать книжку, напишите что-нибудь обо мне». «Уже пишу», — подумал, сохранил написанное и выключил компьютер.

[Начал раздеваться.]

— Красивые носки, — сказал Псу, который лакал воду из серебряной мисочки.

[Ему снилось, что он в мастерской и с растущим изумлением следит, как художник испещряет бесчисленные холсты и листы серой бумаги набросками к сценографии оперы «Победа над солнцем»; изумление сменяется восхищением, когда художник подходит к нему с последним эскизом, на котором нарисован черный квадрат, и по-русски кричит: «хватит!».]

2. Ночью будет гроза

[Разбудил его стрекот пролетающего над домом вертолета. Светало. Протянул руку за лежащим на столике возле дивана литературным журналом.]

[…] Untergang des Abendlandes. На обеде у Лаффонтов было очень хорошее красное вино. Лаффонт, который сидел рядом с Ханей, бросил в свой бокал кусочек льда. Француз, кладущий в красное вино лед, — это полная деградация Франции. С этого начинается всякий конец. […]

[Прочитал первый попавшийся абзац на первой попавшейся странице. Неожиданно придя в превосходное настроение, шлепнул бурый клубок. (Пес, пользуясь тем, что хозяин спит крепким сном, под утро всегда запрыгивал на диван.) Вошел в ванную. Громко сказано. Так, клетушка. Когда-то была кладовкой при кухне. Долго пришлось привыкать. Поначалу она у него ассоциировалась с туалетом в поезде, куда кто-то, приложив нечеловеческие усилия и проявив недюжинную изобретательность, втиснул душевую кабинку. Но со временем полюбил тесную каморку. По утрам в ванной витали какие-то запахи — всё, что осталось от когда-то бережно там хранимых сокровищ и даров природы. Разные запахи. Всегда что-то предвещающие. В то утро явственно чувствовался запах груш и меда. «Ночью будет гроза», — подумал. Впервые за долгое время захотелось выпить растворимого кофе. Вышел из ванной. Поставил чайник С легким чувством вины отодвинул в сторону сильно поизносившуюся от частого употребления алюминиевую кофеварку. Насыпал в стакан две с верхом ложки крупнозернистого порошка, налил немного молока, добавил ложечку сахарного песка и несколько минут растирал смесь. Когда вода закипела, отставил чайник, снял крышку, подождал чуть-чуть и влил успокоившуюся жидкость в стакан. Подошел к столу, поднял трубку и набрал номер жены Соседа с Горки.]