Всё, чего я не помню - [59]

* * *

Сестра не вернулась из магазина. Через двадцать минут я начала волноваться. Позвонила ей на мобильный и сначала подумала, что она забыла его, потому что я слышала сигнал, телефон звонил где-то в квартире. Я ходила из комнаты в комнату и в конце концов поняла, что сигнал идет из подъезда. Я открыла дверь, включила свет на лестнице. Она лежала на втором этаже, первое, что я увидела, – ее левая рука под странным углом к телу, белая трубчатая кость торчала из порванной джинсовой куртки, она лежала лицом вниз, кровь на стене, кровь на перилах, ее рот был зияющей дырой измельченных обломков зубов и треснувших губ, она очнулась, когда я дотронулась до нее, расплакалась, увидев меня, она стонала, я обнимала ее, говорила, что все будет хорошо, кричала и пинала двери, пока соседи не вышли на лестницу.

* * *

Назад я поехал на метро, чтобы не попадаться на глаза водителю автобуса. Я не хотел никому навредить. Но она перешла в нападение и искусала мои руки, подкладка куртки была мокрой от крови и задеревенела на морозе, пока я шел домой от метро. Я вымыл руки и вытер их бумагой, чтобы не испачкать полотенца. Самуэль был в своей комнате. Я прошел к себе. Думал, что если что-то пошло не так, то по вине Лайде.

* * *

Полиция квалифицировала это как попытку изнасилования, но сестра сказала, что скорее на нее напал наркоман в поисках быстрых денег. Она сопротивлялась. Он так и не добрался до ее бумажника.

* * *

Да. Понятное дело, я раскаиваюсь. Но ты должен уяснить, что речь идет о двух толчках. Два вялых толчка. Всего-то.

* * *

После нападения я решила уехать из страны. Не было сил там оставаться. Не было сил каждый день ходить по этому подъезду и думать о безжизненном теле сестры. Я обещала себе не оставаться там слишком долго и хотела сдержать обещание. В марте две тысячи двенадцатого я переехала из Стокгольма в Париж. Когда я приземлилась в аэропорту Шарль-де-Голль, из тела ушла тяжесть. Через пять дней у меня уже было достаточно переводческих заказов, чтобы подписать договор на квартиру.

* * *

Лайде тоже не без греха. Конечно, я ее толкнул. Но она уничтожила Самуэля. Пробралась к нему в голову и переделала там все так, что он начал сомневаться в себе. Некоторые раны заживают легче других.

* * *

Прошло несколько недель, прежде чем я услышала, что произошло. Конечно, я расстроилась. Думала о его семье. Маме и сестре. Его друзьях и знакомых. Но знаете, что странно? Я совсем не чувствовала вины. Наша история закончилась. После расставания мы не общались. У него были более близкие люди. И часть меня, пожалуй, была благодарна за то, что мы не были вместе, когда это случилось. Иначе не знаю, как бы я это вынесла.

* * *

Она убедила его, что ей можно доверять, а потом предала его, да так, что он не смог это пережить.

* * *

Почему он это сделал? А мы точно уверены, что он это сделал? Что это было намеренно? Я слышала, машину занесло. Его мама говорила, что в машине барахлят тормоза. Мне же кажется, что он просто-напросто превысил скорость. Я вижу это перед собой, как он сидит за рулем в бабушкиной машине, жмет на газ и решает проверить, как быстро сможет пройти поворот. Наверное, хотел посмотреть, что случится, если он пройдет по краю смерти. Может, хотел увидеть свет в конце туннеля. Пережить что-то, чего никто не видел.

* * *

Она убила его.

* * *

И вам спасибо. Должна признать, я немного волновалась, но было приятно выговориться. У вас есть план, как сделать из этого связный рассказ? Только не пишите Самуэля от первого лица, тогда должно сработать. Не думаю, что можно поймать интонацию незнакомого человека, глупо даже пытаться. Вызвать вам такси? По вечерам в этом районе не очень приятно. Мой муж всегда берет такси, когда поздно возвращается с работы. Но это ведь из-за его внешности, люди реагируют, когда видят его, им и в голову не приходит, что он здесь живет. Я вызову машину.

(Долгая пауза в ожидании такси, которое все не приезжает.)

Я убеждена, что это было не специально.

(Долгая пауза, иногда она встает, чтобы проверить, пришло ли такси – не пришло.)

Самуэль слишком обожал впечатления, чтобы… Думаю, он просто ехал слишком быстро.

(Короткая пауза. Такси все еще нет. Лайде наливает из графина стакан воды.)

Потому что я думаю… Если бы это было намеренно – как вы объясните ремень безопасности и тормозной след? Ведь были же следы от торможения?

(Лайде тянется за стаканом воды.)

Все, с кем я говорила, сказали, что тормозной след был.

(Лайде делает глоток, смотрит на воду, дрожащей рукой ставит стакан обратно.)

Вот и такси.

Часть 3 Вечер

«Я» (1)

На часах несколько минут второго, и я сижу в очередном коридоре. На коленях у меня бабушкина сумка, белая искусственная кожа оставляет на джинсах маленькие чешуйки. Я открываю и закрываю застежку-молнию, потом открываю снова и запускаю руки внутрь. Нахожу бумажник с пятисотенными купюрами, записную книжку, пакетик со старыми слипшимися конфетами, пастилки от кашля («Эмсер»), флакон ополаскивателя для рта (потертая этикетка) и, конечно, мобильный телефон, которым она так и не научилась пользоваться. Бабушкин дом сгорел, Лайде уехала, Вандад предал меня, и мне осталось жить пять часов.