Время собирать виноград - [134]

19

— Очень рада, что вы пришли на сей раз без инженера Генова, — начала я первая и, так как мы были совсем одни, не стала скрывать своей радости. — Очень рада!

— Тому, что пришел, или тому, что без инженера Генова? — сдержанно улыбнулся он, но ему явно было приятно — увидела по глазам. Это придало мне смелости, я засмеялась и выпалила:

— И тому, и тому!

От его сдержанности не осталось и следа, мы оба рассмеялись. Он задержал мою руку в своей чуточку дольше положенного, от чего меня захлестнула горячая волна благодарности к нему. Вот до чего дожила! За последние семь-восемь лет, вместо того чтобы обрести уверенность, раскованность (иногда мне удается создать видимость этого), я стала в душе куда более робкой, стеснительной, как школьница, и при самом малом проявлении сердечности к моей особе могу расплакаться от умиления.

— В таком случае, — сказал он, все так же дружески улыбаясь и предлагая мне сигарету, — остается только сожалеть, что мои частые командировки и лекции в институте надолго отложили знакомство с вами. И еще о том, что здесь поблизости негде отметить это событие. Для старого человека слышать такие слова от столь прелестной женщины — повод для праздника.

— Во-первых, не старый, а во-вторых, уж если кто-то и должен устраивать прием, то я, по праву хозяйки.

— По второму вопросу предстоят дебаты между проектантской и исполняющей сторонами, — заявил он с серьезностью телевизионного комментатора, щелкнул зажигалкой и поднес огонек к моей сигарете. Мы снова засмеялись и пошли по объекту.

Его интересовали все подробности хода строительства, организация труда, снабжение материалами и техникой, даже условия быта тех рабочих, что жили в фургонах на территории объекта. Я сумела пересилить волнение и отвечала толково. Знания, накопленные за этот год, давали мне возможность разговаривать с ним не только компетентно, но и почти на равных, а восхищение, которое я видела в его глазах, приводило меня чуть ли не в состояние невесомости. Я не шла, а будто на крыльях летела.

Правда, скоро я одернула себя: со стороны посмотреть — влюбленная ученица, да и только! Не стань посмешищем для рабочих! С бригадирами, которых я ему представляла, он разговаривал корректно, вникая в дела каждого участка. У меня создалось впечатление, что он досконально знает все строительно-монтажные работы, будто сам был опалубщиком, арматурщиком, бетонщиком, экскаваторщиком, монтажником. Заметив мое удивление, он рассказал, что, еще учась в школе, каждое лето работал на стройках, так как отец на зарплату почтальона с трудом мог содержать двух старших сыновей — один учился в Тырнове, другой в Пловдиве. В студенческие годы каждый выходной Николай подрабатывал на строительстве дач под Софией, потому что отец к тому времени ушел на пенсию, мать болела, а отличникам в те времена не давали таких больших стипендий, как сейчас.

Мы пробирались через сплетения арматуры, когда сверху нас окликнул бай Стойне. Оказалось, что они давно знакомы: бай Стойне расспрашивал о своем сыне. Пока мы осматривали стройку, Николай поведал мне целую историю о молодом инженере и неблагодарном сыне Бояне Стойневе Треневе, поддержавшем технического руководителя и тем самым подкузьмившем своего отца. Почти все в этом рассказе было мне известно, но я не прерывала Николая — так приятно было слушать его, к тому же у него был дар рассказывать весело о веселом, чувство юмора и умение вживаться в образ. Он человек душевный, но понять это можно, только познакомившись с ним ближе. Вообще же в обращении с людьми он сдержан, холодно вежлив, его всегда серьезный тон заставляет окружающих придерживаться этого же стиля общения. В студенческие годы я и подумать не могла о сближении с ним хотя бы в рамках обычных отношений преподаватель — студент. Он казался нам человеком суровым, занятым исключительно наукой. Невозможно было даже вообразить, что он снизойдет до какой-то там студентки. И вот этот человек идет рядом, разговаривает со мной как с ровней, шутит, смеется, даже флиртует, но очень изящно, словно все время оставляя за мной право выйти из игры и принять его слова за обычную любезность.

Счастье переполняло меня, но смущение не проходило. Чтобы скрыть его, я курила сигарету за сигаретой, и вдруг в глазах потемнело. Тайком сделала несколько глубоких вдохов с задержкой по системе йогов, тошнота прошла, но голова кружилась. Еще бы! На пустой желудок выкурить за полтора часа целую пачку.

20

Когда мы обошли почти все участки, я пригласила его в канцелярию на кофе. Нужно было подкрепиться, да и боялась — вдруг тут же уедет. Он, однако, охотно принял мое приглашение. Познакомился с документацией, отметил точное выполнение предписаний. Несколько раз в кабинет заходил Владо, близкий приятель Генова. Вопросы, с которыми он обращался ко мне, были настолько несущественны, что Николай обратил на это внимание, стал сдержаннее, суше, а у меня сердце сжалось: сейчас встанет и уедет в Варну. Мысленно я лихорадочно перебирала варианты благовидных: предлогов поехать с ним, а для него все оказалось просто.

— Кажется, время к обеду, — сказал он, когда мы закурили последние сигареты, — а я обещал прием в вашу честь. Есть идея: что вы скажете, если мы пообедаем на Золотых Песках?