Время собирать виноград - [125]

К тому же Генов развил бурную деятельность. Началось с намеков в нашей проектной группе, потом мужской голос по телефону «проинформировал» жену. Я и сам стал более трезво смотреть на вещи, но никак не мог придумать, в какой форме дать понять это Лили. Как воспримет она мое отступничество при ее чуть ли не преклонении передо мной? И о сплетнях она тогда еще, видимо, ничего не знала. Прекратить телефонные разговоры с ней было невозможно, так как при общей работе контакты, пусть редкие, неизбежны. Я уже сожалел, что нарушил свой железный принцип недопустимости подобных «служебных» связей. На меня не очень-то действуют разговорчики окружающих, даже самых близких коллег и начальства. Из-за этого я не стал бы переживать. Беспокоило другое — то, как Лили смотрит на наши отношения. Да, с ней было хорошо, я чувствовал себя молодым и таким счастливым, как, пожалуй, никогда раньше. Но она восприняла все слишком серьезно, и теперь это меня пугало. Я ничего не обещал ей, только однажды сказал, что люблю ее и что все, кроме нашей любви, потеряло для меня смысл. Я тогда много выпил, что-то меня угнетало, и, наверное, в тот момент я был искренен, но для нее, с ее характером и мировосприятием, мои слова значили слишком много и многое обещали.

Она никогда не досаждала мне, ни разу не заводила разговоров о будущем, но нужно быть последним идиотом, чтобы не понять: для нее действительно все, кроме любви ко мне, потеряло смысл. В студенческие годы в Софии два-три несерьезных увлечения, потаенные мечты о необыкновенно прекрасном будущем, питаемые сознанием своей красоты и интеллектуального превосходства над большинством сокурсников… А кончилось распределением в провинцию на один из самых трудных объектов. И вдруг у нее, приближающейся к тридцати и почти примирившейся с судьбой способной неудачницы, появился шанс. Естественно, она поставила на эту карту все. Когда я более трезво взглянул на эту «историю», то понял, что для меня она лишь приятное приключение в командировке, как это называлось в одном из фильмов.

После долгих размышлений я выбрал вариант самый некрасивый, но дающий хоть какой-то выход из положения: стал звонить реже, а потом и совсем перестал. Сказал ей, что домашнего телефона у меня нет, а сейчас каникулы, на работе меня редко можно застать. Хотел лишить ее возможности разыскивать меня. Столь длительная пауза объяснит ей все лучше, чем мучительный разговор, думал я. Если она действительно умна, то сама поймет.

Я надеялся, что за это время до нее дойдут к тому же сплетни, а сам я не поеду в Варну как можно дольше. Но после вчерашнего известия о рухнувшем пролете наша встреча стала неизбежной… Катастрофа страшная, и мера наказания будет соответственной. Невероятно, что ошибку допустила Лили, ведь она знает проект едва ли не лучше нас, проектантов. Может быть, подвели техники или бригадиры: сделали что-нибудь не так, как надо, но технический руководитель она, и вся вина падет на нее. Рабочих за аварии на строительстве в тюрьму не сажают. Сажают руководителя проекта или технического руководителя.

11

Эти откидные кресла в самолете — все-таки идиотское сооружение. С ума сойдешь за два часа сидения в них. А ей сидеть самое малое пятнадцать лет, и то если суд будет снисходительным.

Внизу под самолетом бескрайние нивы. В одной стороне, как букашки, ползают трактора, в другой — тлеет подожженная стерня. Тень самолета скользит по земле, как черный крест, и ни холм, ни овраг, ни река не в силах остановить ее зловещий бег.

Хорошо, что в таком нервном состоянии я не поехал на машине.

Глава вторая

1

— Инженер Донева — технический руководитель объекта, инженер Николов — кандидат технических наук, доцент, руководитель проекта, — изрекал Генов, но я, не дождавшись, пока он перечислит все титулы и должности, улыбнулась и протянула руку Николаю, впрочем, тогда еще товарищу Николову.

— Я знаю доцента Николова, — сказала я, удивившись своей собственной смелости. — Я была вашей студенткой и по мостам получила даже шестерку.

— В таком случае вы единственная моя студентка, которая не только красива, но и умна, — сердечно улыбнулся он, задержав мою руку в своей на секунду дольше положенного.

Но тут же его лицо приняло сугубо официальное выражение. Тогда я не знала, как глянул на него Генов, и подумала, что Николай просто перешел к обычному для себя тону и сохранению дистанции, чему он, как я узнала позже, придает важное, даже принципиальное значение в отношениях между людьми. Так или иначе, но деловой тон, которого он придерживался в дальнейшем разговоре, поставил меня на место и восстановил между нами ту преграду, которая всегда существует между преподавателем и студентом или между обыкновенным «инж.», как я, и «доц., к. т. н., инж.» и т. д., как он. Когда мы потом вспомнили этот момент, то весело посмеялись.

Несмотря на его респектабельность и установленную им дистанцию, я не потеряла голову и дар речи, как когда-то студенткой, а, подавив волнение, давала точную и полную информацию о состоянии работ. Мне кажется, именно доскональное знание проекта придало мне чувство уверенности, помогло справиться с волнением и держаться почти на равных. Ведь мы, в конце концов, равноправные стороны общего дела: он шеф проекта, а я — шеф исполнения. Моя компетентность, видимо, произвела впечатление, холод постепенно исчезал из его глаз, он изредка сдержанно кивал, одобряя мои объяснения и даже не скрывая иногда, что приятно удивлен.