Время-память, 1990-2010. Израиль: заметки о людях, книгах, театре - [54]
Вскоре в Союз писателей пришел донос, в котором утверждалось, что Кассиль и Алексин возглавили сионистский центр в советской писательской организации и устроили «травлю русских мастеров слова». Писателей, как и врачей, спасла лишь смерть «вождя народов».
«Ни одного иностранного языка я за всю свою жизнь не осилил», — писал Алексин. Странно слышать такое признание от выпускника индийского отделения Московского института востоковедения, который он окончил в 1950 году…
«Профессор урду и хинди обожал литературные и светские новости, — продолжает писатель. — На экзаменах, вытянув из меня, тогда уже литератора, все известные мне сведения о мастерах слова, об их общественной, личной, а то и интимной жизни, он в благодарность произносил: „Очень любопытно! Спасибо… Пятерка!“ Так я завершил свое высшее образование».
Впрочем, и тут не обошлось без курьеза. Много лет спустя, уже будучи известным писателем, Алексина пригласили на прием по случаю визита в Москву индийского лидера Джавахарлала Неру и его дочери Индиры Ганди. Неожиданно его вызвали к столу президиума, где изрядно подвыпивший Никита Сергеевич во всеуслышание объявляет: «А у нас писатель Анатолий Алексин знает индийский язык!» Алексин оторопел… Он понимал: если Хрущев сказал, что он знает, значит, он обязан знать. К счастью, он вспомнил одну расхожую фразу на урду: «тумко пасанд хе!», аналог английского «ай лов ю», только не в персонифицированном, а в общечеловеческом значении.
Неру в восторге. Хрущев доволен. Аджубей, подбросивший тестю веселенькую идею, хитро подмигивает…
…Перестройка пришла внезапно. А после перестройки что-то еще такое, чему названия не придумали и что, за неимением лучшего определения, до сих пор называют ельцинской эпохой или «лихими девяностыми». Всем стало не до детской литературы… И это еще мягко сказано!
16 апреля 1993 года в Бетховенском зале Большого театра на встречу с президентом России Борисом Ельциным собрались представители творческой интеллигенции страны. Среди собравшихся Белла Ахмадулина, Булат Окуджава, Фазиль Искандер, Михаил Ульянов, Галина Волчек, Марк Захаров, Нонна Мордюкова, Владимир Васильев, Екатерина Максимова и многие другие достойные люди. Встречу открыл писатель Борис Васильев. Первым слово попросил Анатолий Алексин. Обращаясь с трибуны к президенту страны, он сказал: «Борис Николаевич, вы должны гораздо более решительно, нетерпимо относиться к сборищам молодых людей, которые, быть может, внуки тех, кто разгромил фашизм, но у них на лацканах фашистские значки. И в этом участвуют депутаты нашего парламента… Фашизму в любой форме, даже если он только зарождается, при первом же его проявлении мы должны давать бой самый непримиримый».
Отчет об этой встрече интеллигенции с президентом напечатала «Литературная газета», транслировало Центральное телевидение. Выступление Алексина не осталось незамеченным. Регулярно в четыре утра у него в квартире раздавались телефонные звонки с угрозами расправы, с обещаниями «вздернуть на фонаре».
Писатель обратился за помощью в «компетентные органы». Некий влиятельный чиновник ответил ему компетентно: «Не придавайте значения… Ну, звонят! Хулиганят, балуются. Постараемся установить их номера…»
Звонки между тем продолжались. Можно ли привыкнуть к телефонному террору? «Почти невозможно… — отвечает писатель. — И греховно! Привыкая к злу, мы его поощряем».
В 1993 году Анатолий Алексин вместе с супругой Татьяной покинул Россию и поселился в Тель-Авиве.
И надо сказать, отнюдь не затерялся среди тамошней пишущей братии. Да он и не мог бы затеряться. В бурном потоке израильского литературного русскоязычия голос Алексина остался прежним, может быть, не столь уверенным, как раньше, может быть, слегка наивным по нашим сегодняшним меркам, но с искренней привязанностью к прежним дружеским застольям, приятным разговорам, симпатичным мелочам, однако, с твердым намерением говорить с читателями о главном: не следует привыкать ко злу и поощрять его.
«Недавно, совсем недавно он сидел вот здесь, на этом диване… Размышлял о жизни, не сосредотачиваясь на себе. Хотя тяжкое дыхание, словно пробивавшееся сквозь преграду, свидетельствовало о том, что на физическом здоровье своем он был обязан сосредоточиться. Был обязан, но только отмахивался от наших тревог. Быть может, они казались ему чрезмерными, назойливыми… И был обеспокоен судьбою поэзии, интеллигенции, и даже судьбою века, всего человечества… Но не было ни в одной его фразе возвышенной нарочитости… Поздним — и будто позавчерашним! — вечером мы с Юрой вышли на улицу, поймали такси. Обнялись и простились до скорой встречи. Но оказалось, что навсегда…»
Так в своей книге воспоминаний «Перелистывая годы» Анатолий Алексин рассказывает о своей встрече с поэтом Юрием Левитанским, которая состоялась в Тель-Авиве в ноябре 1995 года. В этих нескольких в общем-то скупых строчках писатель удивительно точно выразил очень сложное душевное состояние Левитанского в последние месяцы его жизни. И всего-то потребовалось несколько часов задушевной беседы.
Алексин сам приехал в гостиницу на морском берегу Бат-Яма, по-братски обнял Юрия Давидовича, пригласил его на следующий день в гости. Левитанский ехать не хотел, но, дав обещание, нарушить его не мог, и потому ворчал и сердился: «Конечно, мы с Алексиным давно знакомы, но близки никогда не были. Ехать, по-моему, неудобно. Надо позвонить и отказаться». Разумеется, в назначенный срок он поехал…
К поэту Юрию Левитанскому настоящее признание пришло, когда ему было уже за сорок. «Вот и живу теперь – поздний», писал поэт в одном из своих стихотворений. Великая Отечественная, на которую он ушел девятнадцатилетним добровольцем, студентом знаменитого ИФЛИ, оставила глубокий след в его жизни и судьбе, и при этом стихи его стоят всё-таки особняком в творчестве поэтов «фронтовой плеяды»… Тончайший лиризм, блестящее владение словом, уникальные находки в области поэтики делают Юрия Левитанского одним из наиболее выдающихся русских поэтов второй половины ХХ века. Друг и биограф Юрия Левитанского Леонид Гомберг много лет работает с материалами о жизни и творчестве поэта.
Книга Леонида Гомберга «Дорога на Ханаан» охватывает огромные временные и пространственные массивы истории человечества, отраженной в Библии, – от стоянок «палестинского неандертальца», жившего 70 тысяч лет назад в пещерах Восточного Средиземноморья, до водворения в Ханаане клана переселенцев Иври из Ура и Харана в начале II тысячелетия до н. э. В повествовании представлены ключевые фигуры ранней библейской истории Каин, Ной, Нимрод, Авраам в контексте реально возможных событий, отраженных в мифах Месопотамии и Леванта: строительства Иерихона, Всемирного потопа, Вавилонского столпотворения, гибели Содома и Гоморры.
В 1940 году автор этих воспоминаний, будучи молодым солдатом срочной службы, был осужден по 58 статье. На склоне лет он делится своими воспоминаниями о пережитом в сталинских лагерях: лагерный быт, взаимоотношения и люди встреченные им за долгие годы неволи.
Блистательный Лопе де Вега, ставший при жизни живым мифом, и сегодня остается самым популярным драматургом не только в Испании, но и во всем мире. На какое-то время он был предан забвению, несмотря на жизнь, полную приключений, и на чрезвычайно богатое творческое наследие, включающее около 1500 пьес, из которых до наших дней дошло около 500 в виде рукописей и изданных текстов.
Об этом удивительном человеке отечественный читатель знает лишь по роману Э. Доктороу «Рэгтайм». Между тем о Гарри Гудини (настоящее имя иллюзиониста Эрих Вайс) написана целая библиотека книг, и феномен его таланта не разгадан до сих пор.В книге использованы совершенно неизвестные нашему читателю материалы, проливающие свет на загадку Гудини, который мог по свидетельству очевидцев, проходить даже сквозь бетонные стены тюремной камеры.
Предисловие к роману Всеволода Вячеславовича Иванова «Похождения факира».
Автобиография автора из журнала «Знамя» №5 2000 г.
Владимир Быстряков — композитор, лауреат международного конкурса пианистов, заслуженный артист Украины, автор музыки более чем к 150 фильмам и мультфильмам (среди них «Остров сокровищ», «Алиса в Зазеркалье» и др.), мюзиклам, балетам, спектаклям…. Круг исполнителей его песен разнообразен: от Пугачёвой и Леонтьева до Караченцова и Малинина. Киевлянин. Дважды женат. Дети: девочка — мальчик, девочка — мальчик. Итого — четыре. Сыновья похожи на мам, дочери — на папу. Возрастная разница с тёщей составляет 16, а с женой 36 лет.