Время-память, 1990-2010. Израиль: заметки о людях, книгах, театре - [52]
Зина Палванова, дочь каракалпака и еврейки, родилась в Мордовии в семье «врагов народа», отбывших срок в печально известном Темлаге. Она выросла за «сотым километром» в Подмосковье, окончила Московский институт народного хозяйства им. Плеханова, публиковалась в российской и израильской периодике — «Новом мире», «Дружбе народов», «Иерусалимском журнале» и многих других. Закончив Высшие литературные курсы при Литературном институте им. Горького в начале 80-х, поэтесса была принята в Союз писателей СССР. В Израиль уехала в 1990-м уже состоявшимся мастером. В последние годы ее литературные вечера в Москве вели такие известные поэты как Римма Козакова, Татьяна Кузовлева, Дмитрий Сухарев.
«Счастье без прикрас» (2002) — третья книга Зинаиды Палвановой. Издана она в Израиле, в серии «Библиотека Иерусалимского журнала»; на обложке — Иерусалим, Иерусалимом полнится и содержание книги; названия стихов говорят сами за себя: «Туман в Эйн-Кереме», «Утро в Иерусалиме», «Иерусалимские холмы». Стихи Палвановой — это поэзия Вечного города, дыхание которого приходит вместе с книгой. Разумеется, Иерусалим — не только дома и улицы, и даже не только Старый город, это еще и среда, пространство…
(«Иерусалимские холмы»)
Любовь Палвановой к Иерусалиму бескорыстна, благодарна и благодатна, ибо мироощущение ее покоится на твердой основе, уподобленной поэтессой двум «перекресткам», единственно способствующих устойчивости литератора в новой реальности.
(«На перекрестке»)
Разумеется, как и все иерусалимцы, Зинаида Палванова понимает, чувствует, что неземной покой Вечного города призрачен, что в любой момент он может разлететься вдребезги, искрошенный нелюдьми с «Калашниковыми» или «поясами смертников». Это тревожное предчувствие беды она очень точно передает в стихотворении «Йом киппур 2000 года»:
Впрочем, Палванова, кажется, даже не воспринимает иерусалимские образы как содержательную основу книги. И это естественно: мы ведь не замечаем воздуха, которым дышим! В своем коротком предисловии поэтесса пишет, что в сборник включены «стихотворения, объединенные темой встречи и совместной жизни не слишком юных двоих, то есть личной, домашней темой». Она права: книга и в самом деле вышла «домашней», с забавными какими-то фотографиями кошек и, кажется, даже заднего двора на обложке. И дом этот — Иерусалим.
Вспоминаю, как в московском арт-кафе «Билингва» прошла презентация книги Зинаиды Палвановой «Избранное» (2004), российского издательства «Критерион» и израильского — «Скопус». Ее оформил Вениамин Клецель своими лаконичными и выразительными рисунками — художник, с которым поэтесса работает давно и плодотворно. Дизайн книги вообще продуман тщательно. Фото Давида Прейзеля на передней обложке — экспрессивная, тревожащая душу картина: вечернее белесое поле под беспокойным небом, разделенное колеей на двое, на «до и после», как и вся жизнь поэтессы Палвановой, одной из почти миллиона россиян, отправившихся в самом начале 90-х на Землю обетованную.
Стихи в сборнике разделены на пять разновеликих глав по хронологии, и названия их столь значимы, емки и конкретны, что предстают вехами целой жизни: «серебряные лужи» (60-е годы), «любовь одиноких» (70-е), «яблоко от яблони» (80-е), «еще одна жизнь» (90-е), «лиха беда — начало века» (2000–2004). Автор предисловия к книге и ведущий вечера поэт Дмитрий Сухарев назвал лирику Палвановой «тихой»; и в этом определении ненавязчивой тенью промелькнул отголосок давней полемики «шестидесятников»: что значит — «тихая» поэзия? «Голоса она не форсирует, руками не размахивает. Для нее приоритетны оттенки и полутона, ключевые слова здесь — мера, деликатность», — пишет Д. Сухарев.
Все так. Но… Тихий голос поэта звучит непреклонно — в нем стойкость иерусалимцев. Интонация Палвановой завораживает…
Ну какие, черт возьми, стихи можно написать о теракте?
Вот стихотворение «9 августа 2001 года»:
Или вот еще две строки, которые стоят иной книги…
«Это Иерусалим говорит русскими стихами, — сказала в своем выступлении на презентации известная российская поэтесса Татьяна Кузовлева. — Много общего между Москвой и Иерусалимом сегодня… Стихи продолжают души тех, кого мы теряем… Мостик между жизнью и смертью поддерживает Зинин голос».
…Ее голос, который Татьяна Кузовлева назвала врачующим, остался в новом веке таким же чистым и строгим, как и в середине века прошедшего. Искушенная московская публика, собравшаяся в этот вечер в «Билингве», внятно слышала в ее интонациях послание далекого и такого вдруг близкого Иерусалима.
К поэту Юрию Левитанскому настоящее признание пришло, когда ему было уже за сорок. «Вот и живу теперь – поздний», писал поэт в одном из своих стихотворений. Великая Отечественная, на которую он ушел девятнадцатилетним добровольцем, студентом знаменитого ИФЛИ, оставила глубокий след в его жизни и судьбе, и при этом стихи его стоят всё-таки особняком в творчестве поэтов «фронтовой плеяды»… Тончайший лиризм, блестящее владение словом, уникальные находки в области поэтики делают Юрия Левитанского одним из наиболее выдающихся русских поэтов второй половины ХХ века. Друг и биограф Юрия Левитанского Леонид Гомберг много лет работает с материалами о жизни и творчестве поэта.
Книга Леонида Гомберга «Дорога на Ханаан» охватывает огромные временные и пространственные массивы истории человечества, отраженной в Библии, – от стоянок «палестинского неандертальца», жившего 70 тысяч лет назад в пещерах Восточного Средиземноморья, до водворения в Ханаане клана переселенцев Иври из Ура и Харана в начале II тысячелетия до н. э. В повествовании представлены ключевые фигуры ранней библейской истории Каин, Ной, Нимрод, Авраам в контексте реально возможных событий, отраженных в мифах Месопотамии и Леванта: строительства Иерихона, Всемирного потопа, Вавилонского столпотворения, гибели Содома и Гоморры.
В 1940 году автор этих воспоминаний, будучи молодым солдатом срочной службы, был осужден по 58 статье. На склоне лет он делится своими воспоминаниями о пережитом в сталинских лагерях: лагерный быт, взаимоотношения и люди встреченные им за долгие годы неволи.
Блистательный Лопе де Вега, ставший при жизни живым мифом, и сегодня остается самым популярным драматургом не только в Испании, но и во всем мире. На какое-то время он был предан забвению, несмотря на жизнь, полную приключений, и на чрезвычайно богатое творческое наследие, включающее около 1500 пьес, из которых до наших дней дошло около 500 в виде рукописей и изданных текстов.
Об этом удивительном человеке отечественный читатель знает лишь по роману Э. Доктороу «Рэгтайм». Между тем о Гарри Гудини (настоящее имя иллюзиониста Эрих Вайс) написана целая библиотека книг, и феномен его таланта не разгадан до сих пор.В книге использованы совершенно неизвестные нашему читателю материалы, проливающие свет на загадку Гудини, который мог по свидетельству очевидцев, проходить даже сквозь бетонные стены тюремной камеры.
Предисловие к роману Всеволода Вячеславовича Иванова «Похождения факира».
Автобиография автора из журнала «Знамя» №5 2000 г.
Владимир Быстряков — композитор, лауреат международного конкурса пианистов, заслуженный артист Украины, автор музыки более чем к 150 фильмам и мультфильмам (среди них «Остров сокровищ», «Алиса в Зазеркалье» и др.), мюзиклам, балетам, спектаклям…. Круг исполнителей его песен разнообразен: от Пугачёвой и Леонтьева до Караченцова и Малинина. Киевлянин. Дважды женат. Дети: девочка — мальчик, девочка — мальчик. Итого — четыре. Сыновья похожи на мам, дочери — на папу. Возрастная разница с тёщей составляет 16, а с женой 36 лет.