Время-память, 1990-2010. Израиль: заметки о людях, книгах, театре - [50]
«Мои герои активностью характера не отличались (за что и наказаны безвестностью), — пишет Е. Аксельрод в предисловии своей книги „Двор на Баррикадной“ (М.: НЛО, 2008) — Они были преступно нечестолюбивы, несребролюбивы. Их искусство отличалось не эффектами, а столь редкой нынче глубиной и гармонией… Все, о ком я пишу, при жизни печатались редко или совсем не печатались, редко или совсем не выставлялись. Может быть, поэтому меня взволновала их нескандальная судьба, их потаенный конфликт со временем и обстоятельствами».
Елена Аксельрод дебютировала в советской литературе конца 50-х — начала 60-х годов как переводчик поэзии и автор детских книжек. В то время так легче было пробиться в литературу с неудобной фамилией и неблагонадежными родственниками. Преодолевая неимоверные издательские препоны, ее первая «взрослая» книга «Окно на север» вышла только в 1976 году, а вторая, «Лодка на снегу», — еще через десять лет, в начале «перестроечной эпохи». Впрочем, в конце 80-х в толстых журналах и модном тогда «Огоньке» стали появляться подборки стихов поэтессы. Казалось, живи и радуйся! Но в 1991 Елена Аксельрод вместе семьей уехала в Израиль и начала новую жизнь.
Я познакомился со стихами поэтессы уже в ее (да и в мою) бытность на Обетованной земле в тамошней периодике и малюсенькой книжечке «Стихи» (Иерусалим, «Гешарим», С-Пб., «Роспринт»; 1992). В начале 2000-х годов в Москве вышла книга «Избранное», в которой Елена Аксельрод предстала не просто «зрелым мастером», а крупным современным поэтом со своим собственным взглядом на могущество поэтического слова и образа.
Выставка «Общая тетрадь. Три поколения семьи Аксельрод», прошедшая в московском Музее частных коллекций, филиале Государственного музея изобразительных искусств им. Пушкина, оставила радостное впечатление от прикосновения к празднику еврейской культуры прошлого и нынешнего веков. В то же время экспозиция выдвинула на повестку дня несколько серьезных тем, достойных обширных статей в специальных изданиях. Ну, например, вопрос о соотношении живописи и поэзии в еврейской культуре… Или — связь художественной традиции восточно-европейского местечка с современным искусством Израиля. Вообще выставка в Москве дала хороший повод взглянуть еще раз на так называемую местечковую культуру — канувший в лету архипелаг еврейской духовности, высшим выражением которой по праву считается творчество великих Марка Шагала и Шолом-Алейхема.
Здесь же — только самые общие впечатления.
В первом разделе выставки представлена живопись замечательного художника прошлого века Меера Аксельрода в сопровождении стихов его брата, идишского поэта Зелика Аксельрода. Это сопоставление не выглядит натянутым. Меер и в самом деле иллюстрировал книги брата, но выставка — это попытка уловить какие-то контекстные параллели, которые сразу не очевидны. И если творчество Меера Аксельрода, в общем, хорошо знакомо публике, то имя его брата почти полностью забыто.
Зелик Аксельрод родился в 1904 году в местечке Молодечно Виленской губернии. Учился в Литературно-художественном институте им. Брюсова в Москве. Активно печатался в идишской периодике, минской и столичной, издал несколько поэтических сборников. Официальная критика упрекала его в буржуазном уклоне и еврейском национализме. З. Аксельрод и в самом деле, как мог, протестовал против произвола, за что и был арестован, а затем и расстрелян в минской тюрьме в 1941 году.
(Пер. с идиша Е. Аксельрод)
Второй раздел экспозиции представляет живопись внука М. Аксельрода Михаила Яхилевича в соединении со стихами его матери, дочери Меера, Елены Аксельрод.
Известный российский искусствовед Вильям Мейланд пишет: «Театральный художник по образованию и многолетней российской практике в различных театрах Яхилевич после переезда в Израиль во многом сохранил в своем творчестве стремление выстраивать собственно пространство, но теперь полем его деятельности стали не театральные подмостки, а совершенно новая среда Земли Обетованной…»
Живопись его, и в самом деле, по-театральному декоративна и вербальна. Интересно, что у М. Яхилевича и Е. Аксельрод уже был опыт совместного творчества: в 2000 году в Иерусалиме вышла в свет книга «Стена в пустыне», включающая стихи Елены и живописные работы Михаила.
Елена Аксельрод, автор многих поэтических сборников и детских книжек, одна из самых тонких, самых сокровенных, самых акварельных поэтесс русскоязычного Израиля. Ее стихи «полны исконным и неистребимым трагизмом — трагизмом существования человека на земле — трагизмом, преследующим каждого из нас и делающим эфемерным любое благополучие», — пишет Дина Рубина.
К поэту Юрию Левитанскому настоящее признание пришло, когда ему было уже за сорок. «Вот и живу теперь – поздний», писал поэт в одном из своих стихотворений. Великая Отечественная, на которую он ушел девятнадцатилетним добровольцем, студентом знаменитого ИФЛИ, оставила глубокий след в его жизни и судьбе, и при этом стихи его стоят всё-таки особняком в творчестве поэтов «фронтовой плеяды»… Тончайший лиризм, блестящее владение словом, уникальные находки в области поэтики делают Юрия Левитанского одним из наиболее выдающихся русских поэтов второй половины ХХ века. Друг и биограф Юрия Левитанского Леонид Гомберг много лет работает с материалами о жизни и творчестве поэта.
Книга Леонида Гомберга «Дорога на Ханаан» охватывает огромные временные и пространственные массивы истории человечества, отраженной в Библии, – от стоянок «палестинского неандертальца», жившего 70 тысяч лет назад в пещерах Восточного Средиземноморья, до водворения в Ханаане клана переселенцев Иври из Ура и Харана в начале II тысячелетия до н. э. В повествовании представлены ключевые фигуры ранней библейской истории Каин, Ной, Нимрод, Авраам в контексте реально возможных событий, отраженных в мифах Месопотамии и Леванта: строительства Иерихона, Всемирного потопа, Вавилонского столпотворения, гибели Содома и Гоморры.
В 1940 году автор этих воспоминаний, будучи молодым солдатом срочной службы, был осужден по 58 статье. На склоне лет он делится своими воспоминаниями о пережитом в сталинских лагерях: лагерный быт, взаимоотношения и люди встреченные им за долгие годы неволи.
Блистательный Лопе де Вега, ставший при жизни живым мифом, и сегодня остается самым популярным драматургом не только в Испании, но и во всем мире. На какое-то время он был предан забвению, несмотря на жизнь, полную приключений, и на чрезвычайно богатое творческое наследие, включающее около 1500 пьес, из которых до наших дней дошло около 500 в виде рукописей и изданных текстов.
Об этом удивительном человеке отечественный читатель знает лишь по роману Э. Доктороу «Рэгтайм». Между тем о Гарри Гудини (настоящее имя иллюзиониста Эрих Вайс) написана целая библиотека книг, и феномен его таланта не разгадан до сих пор.В книге использованы совершенно неизвестные нашему читателю материалы, проливающие свет на загадку Гудини, который мог по свидетельству очевидцев, проходить даже сквозь бетонные стены тюремной камеры.
Предисловие к роману Всеволода Вячеславовича Иванова «Похождения факира».
Автобиография автора из журнала «Знамя» №5 2000 г.
Владимир Быстряков — композитор, лауреат международного конкурса пианистов, заслуженный артист Украины, автор музыки более чем к 150 фильмам и мультфильмам (среди них «Остров сокровищ», «Алиса в Зазеркалье» и др.), мюзиклам, балетам, спектаклям…. Круг исполнителей его песен разнообразен: от Пугачёвой и Леонтьева до Караченцова и Малинина. Киевлянин. Дважды женат. Дети: девочка — мальчик, девочка — мальчик. Итого — четыре. Сыновья похожи на мам, дочери — на папу. Возрастная разница с тёщей составляет 16, а с женой 36 лет.