Время Алексея Рыкова - [67]

Этот факт оказался на долгий срок как бы несуществующим, а последний период деятельности Ленина — искажённым. Мысленно прокрутим ещё раз ленту уже упомянутого «исторического» кинофильма «Клятва». Напомним: его главная сюжетная посылка — клятва, которую Сталин якобы дал у ленинского гроба на Красной площади во время похорон вождя. Сталин таким образом сразу превращался «в Ленина сегодня», при этом полностью искажалось не только первое послеленинское время, но и предшествовавшие ему последние годы жизни Ильича. И такое искажение существовало десятилетиями. Прошло немало лет, в течение которых за Мавзолеем появилась не одна могила — Сталина… Суслова… Брежнева… Черненко… Не очень хорошо, наверное, писать так. Но должно же чему-то учить происшедшее. У лжи, утверждает пословица, короткие ноги, Это не всегда правильно, порой они бывают и длинными. Бесконечными же — никогда.

Наше современное продвижение к правде истории не случайно сопровождается нарастающим исследованием последнего периода ленинской жизни — в нем завязывались многие узлы тех противоречий, которые проявились в последующие годы. При этом основное внимание сосредоточивается на времени с конца декабря 1922 по март 1923 года, что тоже закономерно: именно тогда были продиктованы последние ленинские работы.

Но, к сожалению, болезнь Ленина стала сказываться значительно раньше. То сверхчеловеческое напряжение, с которым Владимир Ильич всегда, и особенно с 1917 года, расходовал свои силы, не могло пройти бесследно. В печати промелькнуло сообщение, что в 1969 году специальная комиссия, составленная из крупных медиков, проанализировала историю болезни В.И, Ленина, к которой с 1925 года никто не обращался, Результаты этой работы чрезвычайно важны с медицинской точки зрения и не менее, а в чем-то и более — с чисто человеческой.

«Мне довелось читать, — рассказывает академик Е.И. Чазов, — не только историю болезни, но и тома постоянного медицинского наблюдения за В.И. Лениным… Там столько человеческого!..

Особенно сильно меня растрогало следующее. К В.И. Ленину пришли товарищи. Он с ними долго дискутировал и, сильно устав, не смог дальше продолжать разговор. И вот, когда ему стало особенно тяжело, он заплакал. Заплакал от невозможности полемизировать, работать. От невозможности делать то, что является для него главным. Это трагедия человека, политического деятеля. Об этом почему-то не пишут и не говорят, но я думаю, что это прекрасно, когда «ничто человеческое не чуждо» даже таким великим людям, как Ленин».

Подобные документы — свидетельство титанической борьбы с надвигавшимся недугом. По-видимому, впервые он ощутимо заявил о себе примерно за три года до январской развязки 1924-го. Зимой 1920/21 года Владимир Ильич все чаще стал испытывать головные боли, пришла бессонница. В ближайшие месяцы недомогание усилилось.

Несомненно, это стало одной из причин потребности иметь постоянного, наделённого властью и пользующегося полным доверием помощника, который бы принял на себя часть текущих дел. В мае 1921 года Рыков был освобождён от обязанностей председателя ВСНХ РСФСР и стал заместителем Ленина, о чем ниже будет сказано подробнее.

Декабрь 1921 года принес новое и резкое ухудшение состояния здоровья Владимира Ильича. Ему впервые пришлось отойти от текущего руководства, «совершенно прервать работу», как он скажет чуть позже. 31 декабря 1921 года Политбюро ЦК РКП (б) приняло решение: «Предоставить В.И. Ленину 6-недельный отпуск с 1 января 1922 года с запрещением приезжать в Москву для работы без разрешения Секретариата ЦК. С обязательством назначить определённый один час в день для переговоров по телефону по наиболее важным вопросам».

Недавно опубликовано небольшое ленинское письмо немецкой коммунистке Кларе Цеткин, датированное 21 февраля 1922 года. Оно открывается тремя лаконичными, но очень выразительными фразами: «К сожалению, я очень болен. Нервам капут. Я не в Москве». В оригинале (письмо написано Лениным по-немецки) каждая из фраз стоит отдельной строчкой, и это усиливает их драматическое значение. Неделю спустя — вновь не свойственное обычной выдержанности Ленина признание, прорвавшееся сквозь строчки письма Д.И. Курскому: «Здоровье плохо».

Можно не сомневаться — и многочисленные факты это подтверждают, — что позволение заниматься только «наиболее важными вопросами» было применено весьма расширительно. Тем не менее от многих повседневных практических дел пришлось отойти. «Последние месяцы, — констатировал Ленин, — мне… не было возможности касаться дела непосредственно, я не работал в Совнаркоме, не был и в ЦК»[21].

Эти слова прозвучали в Андреевском зале Большого Кремлёвского дворца, где 27 марта — 2 апреля 1922 года работал XI съезд РКП (б). Ему суждено было стать последним съездом, в котором Ленин принял непосредственное участие. Внешне, казалось бы, ничто не предвещало этого. Владимир Ильич был активен — пять раз поднимался на небольшую трибуну Андреевского зала, причем дважды выступления (с политотчетом ЦК и заключительным словом к нему) были весьма продолжительными. Эти выступления и другие съездовские материалы занимают в его Собрании сочинений более 70 страниц.