Вразнос - [7]
Когда-то, честно говоря, было и больше, чем кофе — но от одинокой жизни Галька слегка окостенела. Словно — испугалась и остановилась с поднятой лапкой. Теперь — почти не пьет, и кокс — ни-ни.
Она отдувает челку от лица:
— Менеджер сказал подстричься. Говорит — принеси чек за стрижку, оплачу.
— Ну и наглеееец! Но правильно сказал — тебе идет. Что берешь?
— Только кофе. Ну так как ты? Кого дейтишь?
— Да вот был один… пропал. Такой… музыкант. А потом никого. Тут вот только с одним, в Лондоне, встретилась. Но это невсерьез.
— Доиграешься со своими молоденькими!
— Да ладно! Это для фана! А ты кого?
— Ну, сама смотри! Я? Ну, с Надимом-то мы разошлись…
— А теперь?
— Да так… Есть тут один..
(И так далее. Lunch with a girlfriend. Decaf latte.)
— …А музыкант — появится еще, — убеждает она меня. — Он кто по гороскопу?
— Вот уж не спрашивала! Да и — не появится!
— Ну, спорим?
— Да не появится — и спорить нечего!
— На шоколадку из «Либерти!»
О! Шоколадка из «Либерти» — это класс, ради нее можно забыть и потерю Сашечки.
— По рукам?
— По рукам!
Галька с элегантностью столичной штучки подзывает официанта. Я подхватываю сумку, мы целуемся: «звони, когда» — «обязательно!» — и ныряю в метро.
Теперь у меня будет или Сашечка — или шоколадка! В проигрыше не останусь.
Весь какой-то влажный, с медленными жестами рук, Миша берет только чай.
— Тут хороший чай, — медленно говорит Миша, грея руки о чашку. Сразу исключая меня из братства людей, способных получать истинное наслаждение от стакана простого чая.
— Знаешь, Настенька скоро будет, — говорит он как-то вбок.
— Это вот эта знаменитая Настенька, красавица Настенька с богатым мужем?
— Да…
— Ну конечно, конечно! Где? Что? Когда?
— Попозже, — и больше ни слова, только загадочная улыбка реет над чаем.
Мы идем в какой-то бар за углом, где по дощатым стенам носятся тени ковбоев, стреляющих друг в друга. Лондонские понты.
Там накапливаются, втекают и вытекают какие-то люди. Мне кивают на них, им кивают на меня — и они продолжают протягивать ленты в толпе. Сошиалайзинг и нетворкинг. Получится ли у меня быть — такой легкой, такой неспешной, такой целеустремленной — чтобы плавать с ними, переплетая ленты? Лондон, Лондон, Лондон.
Наконец появляется Настенька — и тоже смотрит в сторону. Она светлая и легкая. Это, пожалуй, главное в ней. Она — как майская шелковая ленточка, в любой сезон. Вплетается тут и там, не теряя задора, пытаясь не уставать, уставая, пытаясь не терять ритм, теряя.
Она смотрит в сторону, — мило порхая и очаровательно радуясь нашему наконец-так хотела-так ждала-и вот-свершилось! — знакомству, но как бы все время улетая вбок.
И все кружатся и топчутся на месте, а через полчаса оказывается, что все все-таки ждут кого-то очень важного, всеми любимого, необходимого и без него не сдвинутся с места… Аааа, эти лондонские networking зависания! Через три часа, не дождавшись этого совершенно не нужного, необязательного, ничтожного, всеми презираемого человека, все наконец разъезжаются.
Настя едет со мной в одном автобусе. Она немного усталая и нежная. И какие-то на ней сапожки, ботиночки. Какое-то пальтишко, курточка. И маленькие ручки. И она сразу ложится мне в сердце, как будто там всегда была.
— Не зайдешь — вот так вот сразу — на чашку чаю?
Это! Было бы! Так! Круто! Завалить! Ее! В том же номере! Утром мальчик, вечером — девочка!
— Да, пожалуй, не сегодня, — смотрит в сторону.
12. ШАРЛОТКА
Наконец-то я приехала к Настеньке, во всеоружии, в full power. Привезла с собой домашнюю шарлотку, — яблочную мокренькую шарлотку с меренгами — и повалила хозяюшку прямо на стол, руки — за голову, прижалась губами к губам… Наказать, наказать ее за все! Ненавижу это маленькое гибкое тело, оттопыренную попочку, лукавые глазки!
Повалила, руки — за голову, обхватила за плечи, рукой за попу. Душистая, прогибается, думает — это такая игра. Залезла ей рукой в штаны, нащупала аккуратную щелку между двумя выпуклостями, все тугенько, и ниточка висит… измяла ей рот, за попу пощипала — и бросила.
Шарлотка совершенно сплющилась под ее плечиками, в серединке — еще можно выскрести съедобные кусочки горкой… Эта маленькая притворщица все время держит спинку!
Она села, спокойно выпутала из волос кусочек теста с белой пенкой, отправила в рот — вкусно. — Ты бешеная! — Ну, бешеная, да.
Села на диванчик — мягонькая, свежая, как листик заячьей капустки. Маечка — розовая.
Сую ей в руки бокал. Пей, пей. Напейся хотя бы! Ты ж пила когда-то — и еще как! С каких это пор ты решила, что даме не пристало блевать? Жаль, что девочек нельзя бить. Иметь — можно, а бить — нельзя.
Я молча выхлестала бокал. Она — тоже опьянела, из сочувствия.
Теперь я — размякла, легла к ней на колени, больше не лезу, перебираю пряди…
Теперь я — мягкая и сонная, а она — бодрая, и не знает, что со мной делать — ленивой кошкой валяющейся у нее на коленях.
СМС: ты на поезде?
СМС (время обдумывания: 0 сек): нет. Я у Насти.
СМС: что случилось? Ты пропустила поезд!
СМС (время обдумывания: 7 мин): НАМ не хочется из постели вылезать…
СМС: А! %-) Ну, ТОГДА конечно!
СМС (время обдумывания 0 сек): %-)
Героиня книги снимает дом в сельской местности, чтобы провести там отпуск вместе с маленькой дочкой. Однако вокруг них сразу же начинают происходить странные и загадочные события. Предполагаемая идиллия оборачивается кошмаром. В этой истории много невероятного, непостижимого и недосказанного, как в лучших латиноамериканских романах, где фантастика накрепко сплавляется с реальностью, почти не оставляя зазора для проверки здравым смыслом и житейской логикой. Автор с потрясающим мастерством сочетает тонкий психологический анализ с предельным эмоциональным напряжением, но не спешит дать ответы на главные вопросы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Удивительная завораживающая и драматическая история одной семьи: бабушки, матери, отца, взрослой дочери, старшего сына и маленького мальчика. Все эти люди живут в подвале, лица взрослых изуродованы огнем при пожаре. А дочь и вовсе носит маску, чтобы скрыть черты, способные вызывать ужас даже у родных. Запертая в подвале семья вроде бы по-своему счастлива, но жизнь их отравляет тайна, которую взрослые хранят уже много лет. Постепенно у мальчика пробуждается желание выбраться из подвала, увидеть жизнь снаружи, тот огромный мир, где живут светлячки, о которых он знает из книг.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.
Доминик Татарка принадлежит к числу видных прозаиков социалистической Чехословакии. Роман «Республика попов», вышедший в 1948 году и выдержавший несколько изданий в Чехословакии и за ее рубежами, занимает ключевое положение в его творчестве. Роман в основе своей автобиографичен. В жизненном опыте главного героя, молодого учителя гимназии Томаша Менкины, отчетливо угадывается опыт самого Татарки. Подобно Томашу, он тоже был преподавателем-словесником «в маленьком провинциальном городке с двадцатью тысячаси жителей».
Сначала мы живем. Затем мы умираем. А что потом, неужели все по новой? А что, если у нас не одна попытка прожить жизнь, а десять тысяч? Десять тысяч попыток, чтобы понять, как же на самом деле жить правильно, постичь мудрость и стать совершенством. У Майло уже было 9995 шансов, и осталось всего пять, чтобы заслужить свое место в бесконечности вселенной. Но все, чего хочет Майло, – навсегда упасть в объятия Смерти (соблазнительной и длинноволосой). Или Сюзи, как он ее называет. Представляете, Смерть является причиной для жизни? И у Майло получится добиться своего, если он разгадает великую космическую головоломку.