Возвращение в Средиземье - [3]

Чем свой увидеть Свет,

Ты храбр и могуч,

Но всё же обречён.

Врагами окружён,

Валарами проклят,

Сразишь своих друзей

Неправедным мечом.

И всё ж прекрасней нет,

Чем свой увидеть Свет!

Огонь твой не погас,

Потушенный судьбой.

Он отразился в нас,

Тех, в ком сердца горят,

Тех, кто всегда идёт

Вперёд своей тропой!

Во время песни глаза эльфов постепенно загорались, в них отражались обуревавшие бессмертных эмоции. Боль и страдание вытеснили из очей покой и остатки равнодушия. Внешне возраст не накладывал на эльфов своего отпечатка. Они всегда оставались молодыми, стройными и прекрасными. И лишь в глазах отражались глубины памяти и горький опыт. Были ли Перворожденные теми древнейшими мудрецами Средиземья, какими принято их изображать, и какими им так приятно было себя ощущать в вечном покое Благословенной Земли?

Баллада вернула эльфийских владык к позорным, хотя и героическим временам. И к извечному вопросу. Так кто же такой легендарный Феанор? Гений? Злодей? Герой? Безумный фанатик?

Тяжелей всего приходилось Галадриэли, ведь она была участницей того Рокового Похода. Внешне с тех пор она практически не изменилась. Всё такая же прекрасная, юная, стройная, с длинными золотыми волосами, ниспадающими на белую мантию. Но какая же пропасть лежит между ней умудрённой и отягощённой горьким опытом и той юной девчонкой, что отправилась с Феанором мстить за смерть его отца и спасать Сильмарилы!!! Эх, знала бы тогда та романтичная девчонка, сколько ей придётся испытать боли, сколько крови и грязи осядет на её белых одеждах! Разве могла она предполагать, что станет участницей самой позорной для эльфов битвы — братоубийственной резни в гавани Альквалондэ? И пусть у неё не поднялась рука на Телери, и пусть она ревела как маленькая, но она была там и была с теми, кто обагрил свои руки в братской крови!!!

Галадриэль невольно посмотрела на Фродо. Тот, как и остальные невысоклики, был сильно взволнован и растерян. «Мудра, бесстрашна и справедлива», — сказал он про неё, собираясь отдать ей Кольцо Всевластья. Владычица Лориэна тогда в ужасе отказалась, и хоббит увидел в Свете Кольца Нэньи Чёрную Властительницу ослепительно прекрасную и устрашающе грозную.

Но он не знал, что это была не только возможная реальность, порождённая Кольцом Всевластья. Она могла обратиться ко Злу задолго до появления Колец, во время Рокового Похода. Ведь она тогда уже была весьма воинственной и властолюбивой, мечтала о собственном владении. Тёмные Кольца вовсе не источник Зла, они лишь усилитель тёмных сторон личности. В конце концов, Гада обратилась ко Злу без всяких Колец. Галадриэли тогда с огромным трудом удалось преодолеть искушение Тёмной Стороной, и она стала той, всем известной доброй Владычицей Лориэна. Но Кольцо Всевластья могло разбудить в ней дремлющее Зло и многократно его усилить. «Неужели я могла стать такой как Чёрная Вдова?» — с ужасом подумала златовласая эльфина.

— Сколько мы ещё будем собираться?! — негодующе спросил Трандуил. — Может быть высокородная владычица Галадриэль…

— Зачем эти титулы? — заметил Элронд. — Мы ведь давно условились обходиться без них, как и подобает мудрым.

— Хорошо. Так может быть Галадриэль сможет ответить на мой вопрос, ведь ей дано заглянуть в будущее?

— Увы, ты, верно, забыл, что с гибелью Кольца Всевластья Эльфийские Кольца потеряли свой дар, а с ними и их обладатели лишились большей части своей магической силы. Вот и Зеркало моё молчит. Что до вашего выбора, то вы его сделали и мысленно я с вами. Не многим эльфам дано выбирать, тем более Эльфам Запада.

— Да уж, откликнулся Элронд. — Эти Кольца сыграли с нами злую шутку. Не будь их, возможно, я смог бы остаться в Средиземье вместе с нашей дорогой Арвен.

— Умоляю тебя, не трави душу, — попросила Селебраэнь, сморщившись как от зубной боли.

— Мы отвлеклись от темы, — напомнил Король Лихолесский.

— Тебе хорошо говорить! — тоскливо молвил Келеборн. — Тебе есть куда возвращаться, а нашего Лориэна больше нет.

— Гэндальф, ты ближе всех к валарам, скажи, что им от нас нужно? — спросил сбитый с толку Леголас.

— Ты шестьсот лет в Валиноре, пора бы понимать такие вещи. Здесь никто мечом не машет, все вопросы тут решаются по-другому. Я делаю всё, что могу, но быстрее нельзя. Между прочим, Мандос потребовал от меня составить на каждого из отъезжающих подробную характеристику в трёх экземплярах. Думаете, легко было в каждой из них написать: «Морально устойчив, правильно понимает волю Илуватара». Намо ведь не проведёшь, он насквозь видит.

— Зачем же ему тогда эти характеристики?

— Твоя ирония неуместна. С него их требует Манвэ. Им с Вардой не хочется отпускать от себя эльфов, вот они и перестраховываются. Ты-то сам, Леголас, добровольно стремишься назад, или отец заставляет?

— Меня море манит. Как услышу крики чаек, так и тянет меня на Родину.

— Раньше тебя сюда тянуло…

— Раньше меня звала романтика: легендарный Валинор, всё такое… А теперь я этого наелся сполна и понял, что нет ничего лучше Родины.

— Выходит: хорошо там, где нас нет? Потом не пожалеешь?

— Нет, я этим Валинором сыт по горло, на всю жизнь хватит!