Возвращение - [9]

Веслинг тянется за ним взглядом; страшно смотреть, как он пытается повернуть голову.
Returning, Bethke makes a detour so that Wessling shall not be able to get a sight of him; he shakes his head, makes the figure 1 with his finger, and with his mouth shapes inaudibly:	Бетке возвращается так, чтобы Веслинг его не видел, качает головой, показывает на пальцах -один, и беззвучно шевелит губами:
"One-hour."	- Один час.
We put on cheerful faces.	Мы делаем бодрые лица.
But who can deceive a dying peasant?	Но кто обманет умирающего крестьянина!
While Bethke is yet telling him that he is to beoperated on later, but the wounds must heal a little first,Wessling already knows all.	Когда Бетке говорит Веслингу, что его будут оперировать позже, рана, мол, должна раньше затянуться, - ему уже все ясно.
He is silent a moment, then hecries aloud:	Он молчит, затем еле слышно хрипит:
"Yes, you stand there and are whole-and aregoing home-and I-I-four years and now this-four years-and now this--"	-Да... вам хорошо... вы все целы и невредимы... вернетесь домой... А я... четыре года - и вдруг такое... четыре года - и такое...
"You're going to the hospital all right, Heinrich," says Bethke, comforting him.	- Тебя сейчас возьмут в операционную, Генрих, -утешает его Бетке.
But he would not.-"Let be."	Веслинг машет рукой: -Брось...
Thereafter he does not say much.	С этой минуты он почти не говорит больше.
Nor does he want to be carried in; but to stay outside.	И даже не просит, чтобы его внесли в помещение, - хочет остаться на воле.
The hospital is on a gentle slope, whence one can see far out along the avenue down which we have come.	Лазарет расположен на пригорке. Отсюда далеко видна аллея, по которой мы поднимались.
It is all gay and golden.	Она вся в багрянце и золоте.
The earth lies there, still and smooth and secure; even fields are to be seen, little, brown-tilled strips, right close by the hospital.	Земля здесь какая-то затихшая, мягкая, будто укрытая от опасности, виднеются даже пашни -маленькие темные квадратики под самым лазаретом.
And when the wind blows away the stench of blood and of gangrene one can smell the pungent ploughed earth.	Когда ветер относит запахи крови и гноя, вдыхаешь терпкий аромат полей.
The distance is blue and everywhere is most peaceful, for from here the view is away from the Front.	Голубеют дали, и все кажется на редкость мирным, - ведь фронт отсюда не виден. Фронт -справа.

Wessling is still.	Веслинг затих.
He is observing everything most narrowly.	Он оглядывает все внимательным взором.
His eyes are clear and alert.	В глазах - сосредоточенность и ясность.
He is a farmer and at home with the country, he understands it better and otherwise than we.	Веслинг - крестьянин: природа ему ближе и понятнее, чем нам.
He knows that he must leave it now. So he will miss nothing; nor does he take his eyes from it again. Minute by minute he grows paler.	Он знает, что пришла пора уйти, и не хочет терять ни одного мгновения. Он смотрит, смотрит... С каждой минутой он бледнеет все сильнее.
At last he makes a movement and whispers:	Наконец шевелится и шепчет:
"Ernst-"	- Эрнст...
I bend to his mouth.	Я наклоняюсь к его губам.
"Take out my things," he says.	- Достань мои вещи... - говорит он.
"There's plenty of time for that, Heinrich."	- Успеется, Генрих.
"No, no--Get on!"	-Нет, нет. Давай...
I spread them out before him.	Я раскладываю перед ним его вещи.
The pocket-book of frayed calico, the knife, the watch, the money-one gets to know these things.	Потертый клеенчатый бумажник, нож, часы, деньги - все это давно знакомо нам.
Loose in the pocket-book is the picture of his wife.	Одиноко лежит в бумажнике фотография жены.
"Show me," he says.	- Покажи, - говорит он.
I take it out and hold it that he can see it.	Я вынимаю фотографию и держу ее так, чтобы он мог видеть.
A clear, brownish face.	Ясное смуглое лицо.
He considers it.	Веслинг долго смотрит.
After a while he whispers:	Помолчав, шепчет:
"So that is finished," and his lips quiver.	- И уж больше ничего этого не будет... - Губы его дрожат.
At last he turns away his head.	Он отводит глаза.
"Take it," he says.	- Возьми с собой, - шепчет он.
I do not understand what he means, but I will not ask him more questions, so I thrust it into my pocket. "Take those to her-" he looks at the other things.	Я не знаю, что он имеет в виду, но не хочу расспрашивать и кладу фотографию в карман. -Отдай это ей... - Он смотрит на остальные вещи.
I nod. "And tell her-" he looks at me with a strange great gaze, murmurs, shakes his head and groans.	Я киваю. - И скажи... - Он глядит на меня каким-то особенным, широко открытым взором, что-то бормочет, качает головой и стонет.
I try desperately to understand, but now he only gurgles. He twitches, breathes more heavily, more slowly, with pauses, slackening-then once more, very deep and sighing-and suddenly has eyes as if he had been blinded, and is dead.	Я судорожно стараюсь еще хоть что-нибудь уловить, но он только хрипит, вытягивается, дышит тяжелей и реже, с перерывами, задыхается, потом еще раз вздыхает глубоко и полно, и вдруг глаза его точно слепнут. Он мертв.