Возрождение - [55]

— Ну, друг мой? — сказал он. — Что-то произошло, Николай, что именно? Помогло вам добытое мною указание?

— Да, тысяча благодарностей, Морис, я смог выяснить всю историю. Мисс Шарп происходит из очень благородной, известной мне, семьи. Ее дядя всего на всего граф — хотя, правда, это достаточно почтенный титул, особенно, если он десятый граф. А ее дедушка с материнской стороны — маркиз.

— Правда?

— Чистая правда.

Морис был заинтересован в должной степени.

— Значит вы были правы относительно породистости, это всегда дает себя знать.

Мне было трудно не сообщить ему мои новости, но я счел более разумным промолчать до пятницы. Пятница! День из дней!

Морис чувствовал, что за всем этим что-то кроется, и не знал какой путь ему лучше всего избрать — сочувствия или неведения. Остановившись на последнем, он покинул меня.

После этого, я телефонировал Картье, чтобы мне прислали несколько колец на выбор. Я чувствовал, что должен быть очень осторожен в подарках Алатее, иначе она может воспротивиться и почувствовать, что сделка, с моей стороны, не является вполне деловой. Боюсь, что, во время нашего разговора, я выразил слишком большое удовольствие, в пятницу мне нужно будет быть безразличнее и холоднее.

Думаю, что жемчуга моей матери будет лучше всего отдать уже после церемонии. Интересно знать, будет ли история, когда я посоветую ей заказать свои платья на Рю де ла Пэ. Я готов к тому, что всякое мое желание будет встречать упрямое сопротивление.

Как примет все это герцогиня? Быть может, философски, коль скоро это будет совершившимся уже фактом.

В эту минуту Буртон принес мне записку, как раз от нее. Я нетерпеливо вскрыл ее, но содержание заставило меня улыбнуться.

Герцогиня писала мне, напоминая мое заявление, что если известная мне семья будет находиться в беде, то я помогу им в любых размерах. В настоящий момент были абсолютно необходимы двадцать пять тысяч франков и, если я смогу послать их с подателем сего, я буду знать, что сделал доброе дело.

В третий раз за этот день я достал чековую книжку и выписал чек, но на этот раз, уже точно на просимую сумму, а когда Буртон принес мне бумаги, присовокупил к этому маленькую записочку герцогине. Оставшись снова один, я громко расхохотался.

Трое твердо решившихся на это людей, без сомнения, должны спасти этого повесу. Хотел бы я знать, кто из них будет первым.

Я не хотел обедать где-либо вне дома, я хотел остаться один, чтобы поразмыслить над странным оборотом, который приняла судьба. Влияют ли на события сильные желания? Или эти вещи предопределяются заранее? А может быть, значат что-нибудь перевоплощения, в которые верит Алатея, и действия, совершенные в одной жизни, являются причиной того, что кажется судьбой в другой? Надеюсь, что нам предстоит много разговоров на эту тему.

Хотел бы я знать, сколько времени понадобится моей любимой, чтобы добровольно придти в мои объятия?

XIX.

Суббота.

Хотелось бы мне знать, долго ли я еще буду вести этот дневник. Думаю, что когда я буду счастлив, в этом не будет необходимости, но теперь этот момент еще не наступил, несмотря на то, что я жених любимой мною женщины.

В десять часов я ждал ее, сидя в гостиной и думая о тех временах, когда я ждал ее, не зная придет ли она вообще. Я был очень возбужден, но это возбуждение больше всего напоминало то, которое сопровождало наши рискованные экспедиции в «ничью землю» во время войны. В моих жилах опять бурлила прежняя бодрость.

Я услышал звонок Алатеи, сняв шляпу она вошла в комнату. Я думал, что ее тревоги должны уже были рассеяться, так как Джордж Харкур телефонировал мне в четверг вечером, чтобы сказать, что его хлопоты увенчались успехом и что он должен вернуть мне четыре тысячи франков, — дело было кончено за двадцать шесть тысяч. Поэтому я был очень удивлен, увидав, что личико Алатеи, под ее очками, было еще более удручено, чем обычно. Сперва это причинило мне боль — неужели же она так ненавидит меня? Она не сказала ничего о деньгах, может быть, потому, что она еще не знает, что дела ее отца приведены в порядок. Как обычно, я холодно поклонился и она спросила меня, приготовил ли я следующую главу, чтобы она могла переписать ее? Я ответил, что нет, так как был слишком занят другими вещами, чтобы уделить время своему литературному творчеству.

— Думаю, что нам будет лучше обсудить все, относящееся к нашему венчанию, прежде, чем приниматься за старую работу, — сказал я.

— Очень хорошо.

— Видите ли, для узаконения всего мне нужно будет иметь ваше полное имя, а также имена вашего отца и матери. Мой адвокат займется всеми формальностями, насколько я знаю, они довольно значительны. В понедельник он приезжает из Лондона. Пустив в ход свои многочисленный связи, я достал ему паспорт.

Она в буквальном смысле слова задрожала — казалось, что эта мысль не приходила ей в голову — значение ее жертвы уменьшится, если нужно будет раскрыть семейную тайну. Я видел, что она переживала и разуверил ее.

— Поверьте, что я не хочу, чтобы вы говорили мне что-либо о вашей семье. Постольку, поскольку вы сможете представить сведения, достаточные для того, чтобы удовлетворить закон, мне совершенно не интересно будет видеть их, если только я не смогу оказать какую-либо пользу.