Возраст дожития - [40]

– Чего орешь? – В палате была давешняя здоровая медсестра, но увидев, что я судорожно всхлипываю и показываю на окно, подошла к нему, затем повернулась ко мне: – Заснула, опять кошмар привиделся? Сейчас врач придет, она уже освободилась.

Минут через десять в палату стремительно вошла молодая женщина. На ней тоже была голубая униформа.

– Я ваш лечащий врач, зовут меня Елена Александровна.

– А меня? – спросила я вошедшую.

– А вот это мы и будем с вами вспоминать. Вы долго были в состоянии, близком к помешательству, но теперь вам явно становится лучше. Я могу вам рассказать, что происходило последние два года, но то, что было раньше, я не знаю. Это мы и будем с вами восстанавливать. Когда можно будет, вы, если согласитесь, пройдете несколько сеансов гипноза. Возможно, тогда нам удастся выработать необходимую тактику для восстановления вашей памяти. Воспоминания, полученные после сеансов гипноза, не всегда сохраняются, а нам с вами надо полностью восстановить пробелы. К вам тут и мать постоянно приезжает, и сын, видимо старший, приезжал. Он у вас военный?

– Не знаю, получается, я не очень уж молодая, может, я и вовсе старая? Хотя нет, если жива моя мать, то мне не очень много лет. Так сколько?

– Судя по карте, вам сейчас сорок, зовут вас Юлия, отчество уточню, но вроде Кирилловна.

– А медсестра не хотела говорить, как меня зовут и сколько мне лет.

– Это я просила. Она добрая женщина, и вам повезло, что вы попали именно сюда и что она за вами ухаживает. Давайте немного поговорим о тех страшных снах, которые вас стали мучить в последнее время.

– Это не так, не в последнее время, а всегда. Мне всегда снится человек без лица, с огромной головой и длинными волосами. У него волосы похожи иногда на змей, а иногда они просто грязными прядями лежат на его лице. Я ни разу лица не видела, там всегда пустота, просто черное нечто, чего я не могу разглядеть. Мне иногда кажется, если я сумею увидеть его лицо, то все вспомню. Как вы думаете, я смогу вспомнить?

– Сможете, сейчас главное, не напрягать память, этим вы только хуже сделаете. Вам сейчас только утром и на ночь успокоительное дают, а остальные таблетки – это витамины и лекарства, поддерживающие ваше сердце.

– Оно тоже больное?

– А как вы думаете? Вы здесь практически два года, первые полгода вы молчали и были как каменная, вас приходилось кормить с помощью капельницы, укладывать спать и заставлять вставать, потом в вас будто черт вселился, пришлось перевести вас в отделение буйных. Думали, все, вы никогда не придете в себя, но через некоторое время вы стали вести себя спокойнее, только по ночам кричали, и я уговорила главврача перевести вас сюда. Теперь, надеюсь, мы будем с вами восстанавливаться, постепенно вспоминать вашу прежнюю жизнь и избавляться от страшных снов.

– Скажите, Елена Александровна, а почему вы так со мной возитесь?

– Скажу, и скажу честно, вы мне интересны как пациент, подобная амнезия встречается не так уж часто. Да еще эти ночные кошмары, мы выясняли у ваших родных, что могло послужить причиной подобного, из того, что мы узнали, потеря памяти вполне возможна, но кошмары пока труднообъяснимы. Впрочем, человеческий мозг настолько мало изучен, никто не знает, откуда берутся сны и прочие видения, мы можем только предполагать, строить гипотезы, а что там на самом деле… Давайте пока на этом поставим точку, вы хотите спросить меня о чем-то?

– А что вы узнали? Вы сказали: из того, что мы узнали…

– Всему свое время, вам предстоит еще очень долгий путь к восстановлению, а пока давайте на этом закончим. Если все будет продолжаться в том же темпе, я имею в виду ваше выздоровление, то на следующей неделе попробуем гипноз.

Врач давно ушла, но я боялась смотреть в окно, боялась кошмара наяву, а вдруг там и правда та страшная голова и та рука, что тянулась ко мне?

Завидово.

Клавдия Степановна закончила писать свое признание и, расписавшись, протянула листы майору. Тот долго читал, а потом повернулся к женщине.

– Сразу видно, тетя Клава, что вы были учительницей. Просто сочинение на заданную тему. Только как вам это все в голову пришло, я не понимаю. Вы же знаете, следствие по делу о том пожаре так и не нашло концов. Слухи разные ходили, только это всего лишь слухи, вот тут вы пишете, мол, точно знаю, из-за кого погибли мои родные, потому и решилась на месть, а если вы ошиблись, вы сами видели, как они траву жгли?

– Видела, жгли они траву, и оба были пьяные.

– Но ведь Иванников, с конца улицы, которого вы убили, ничего не жег. Он петарды запускал, а вы оставили его жену и детей без отца. Это как?

После небольшой паузы, будто вспоминая, Клавдия Степановна сказала:

– Разозлилась я на него, его же предупреждали не запускать петарды, от них, поганых, тоже пожары случаются.

– Но ведь не случилось же! – Василий Иванович почти кричал. В голосе подследственной была такая убежденность в своей правоте, в своем праве распоряжаться чужой жизнью, что у майора аж голова закружилась от злости. – А как быть с теми троими, которых вам «заказали»?

И опять женщина задумалась, потом подняла голову и твердо произнесла: