Возраст дожития - [42]

– Что, Егор, с чем пожаловал?

– Олег Петрович, можно я вам помогу, поработаю с вами, мне так нравится ваша задумка с домом.

– Ты о чем?

– Да вот здорово вы все делаете, и мебель, и внутри все, и снаружи. Можно и мне с вами?

– Конечно, проходи, в деревне уже знают о твоем появлении?

– Знают, вчера еле от мужиков отбился, все выпить уговаривали, мол, нельзя не отметить такое событие. А что тут отмечать, что я совсем человеческий облик потерял, или как меня, пьяного, будто зайца, подстрелить пытались? Уеду я отсюда, туда, где меня никто не знает, где дружков нет, чтоб им совсем пропасть!

– Ты, парень, погоди, такие «дружки» везде есть, ты сам выбираешь свой путь. Можешь уехать, можешь остаться, но и в одном и в другом случае, все зависит только от твоего желания, от того, как ты будешь жить. Можешь вернуться к прежнему, а можешь изменить в своей жизни все, тебе сейчас почти столько, сколько было мне, когда я в институт поступил. Как видишь, мне это только помогло в жизни, ты думай. Мы сейчас с тобой будем работать, а ты думай, но уж если что решишь, то будь до конца мужиком, не отступай.

Стас вновь приехал в конце недели, даже не смог Федора дождаться, так ему не терпелось узнать о текущих событиях. О своем расследовании он молчал, а что тут скажешь, его никто не собирался посвящать в тонкости дела, и он, конечно, мало что знал. О Клавдии Степановне и ее признании ему рассказал Олег Петрович по телефону, но в подробности дела тот не был посвящен, и Стас поспешил в Завидово, надеясь узнать что-то от Саши. Когда он приехал к Ямпольским, то сразу понял, расследование хозяина не интересует и что-либо выяснить можно только у участкового, и, забыв о времени, направился к дому Саши. Пока Стас шел, ему без конца попадались в дороге местные мужики, которые норовили схватить его за рукав и начать расспрашивать о жизни. Он даже не стразу понял, что все они не совсем трезвые.

– Саш, а что это народ так страшно пьет? – пристал он к приятелю, едва переступив порог дома. – Я раньше такого не замечал. Было, конечно, у вас с десяток алкашей, но чтобы все мужики… такого еще я не видел.

– Так отмечают день начала Великой отечественной войны. Не знаю, что тут отмечать, по-моему, это грустная дата. А ты чего в такую поздноту пришел?

– Хотел узнать, может, новости какие появились, расскажи.

– Так я даже если узнаю что, не имею права рассказывать. Ты, Стас, проходи в дом, но не жди от меня рассказа. Вот дело закончится, тогда можно будет и рассказывать, а пока извини… – Саша посторонился, пропуская приятеля в дом. – Мам, к нам Стас пришел, мы посидим на террасе. Может, поесть хочешь? – обратился он к Стасу.

– Нет, спасибо, я только узнать хотел, но ты же говоришь, нельзя. Я тогда пойду, прости за позднее вторжение. – И парень, круто развернувшись, направился к калитке.

– Да погоди ты, я правда не имею права обсуждать с тобой дело, тем более оно не мое, я ведь тоже знаю только с чужих слов, меня отстранили, даже близко не подпускают. Ведь в моего брата стреляли, я вроде как лицо заинтересованное. Только знаешь, не верю я, что тетя Клава могла в одночасье превратиться из приличной женщины в убийцу.

– Так, может, она брата защищает, Федька сказал, что он вроде бывший военный. И моложе он Клавдии Степановны, может, она решила на себя вину взять, опять же внучку ему она доверяет, думает, что он дольше нее проживет, значит, девочка успеет вырасти и встать на ноги.

– Слушай, а давай мы с тобой попробуем в этом деле покопаться. Понимаешь, Стас, Юрий Степанович во все дни нападений был дома, как раз с внучкой сидел. У него железное алиби, не подкопаешься. Да и выстрелы были сделаны непрофессионалом, это еще давно было ясно. Какой профессионал, скажи на милость, будет стрелять по несколько раз, да еще и промахиваться? Я такого не слышал.

– Ничего себе, промахиваться, да первые два выстрела были точно в лоб, нет, преступник хорошо умеет стрелять, но он, конечно, не профессионал. Ты слышал, что в Москве мальчишки нашли то самое оружие, из которого стреляли, причем его явно случайно уронили. Вот это странно, чтобы не сказать больше.

– Слышал, сам голову ломаю, что за идиот этот убийца.

Молодые люди засиделись почти до утра, но так ничего и не придумали. Распрощавшись, когда уже начало светать, Стас отправился домой, по дороге он все раздумывал, пытаясь систематизировать то, что касалось дела, которым он надеялся заняться как специалист, ну или хотя бы как любитель, каковым он и являлся. Понимая, все то, что знал раньше и узнал сейчас, требовало серьезного осмысления, парень шел медленно, опустив голову и глядя себе под ноги.

Пропел первый петух, и ему тут же отозвался соседский, Стас решил спуститься в овраг и умыться из ручейка, который теперь разделял две части деревни. Спать совсем не хотелось, внутреннее возбуждение подталкивало парня и гнало вниз, к ручью. Очевидно, какое-то шестое чувство, или судьба, или неизвестно что заставило Стаса споткнуться, затем он вдруг опустился на колени, и кусты полностью скрыли его. Едва колени коснулись земли, как ухо уловило шуршание и чужие шаги. Стас, сам посмеиваясь над собой, замер.