Возраст дожития - [27]

– Серега! Сереж! – позвал Саша, он никак не хотел верить своим глазам. Тем не менее вышел в коридор и позвал дежурного. Тот подошел вразвалочку, но едва понял, в чем дело, тут же позвонил начальству и только потом вызвал убойщиков.

– Как же это, он же тут работает давно, то есть работал, должен же он был хоть какую-то осторожность соблюдать! – Дежурный по-старушечьи тяжело оперся о стул. – Уйду я отсюда, к такой-то матери, уйду. Ты мне скажи, у нас маньяк, что ли, завелся? Нет, ну прямо в отделении убили, и кого, человека, который тут, в деревне, вырос, который всех знает!

– Может, потому и убили, что всех знает, не ожидал он, что тот, кто был сзади него, накинет ему петлю на шею. По его мнению, этот человек не представлял угрозы. Давай посмотрим камеры, может, пока убойщики не приехали, мы сами хоть что-то нароем.

– Не работают камеры, вторую неделю не работают. Я замучился начальству докладные писать, хорошо, хоть теперь в этом не будут винить.

– Да какая разница, в чем будут, а в чем не будут винить. Человек погиб, понимаешь, наш товарищ погиб, тот, с кем мы работали вместе, а… – Саша сокрушенно махнул рукой.

Павловская слобода.

Нагулявшись по лесу, женщины решили перед ужином зайти к соседям и предложить им вместе пожарить мясо на костре.

– Можно еще и картошку в углях испечь. Тысячу лет такую не ела. – Анна Ивановна ностальгически вздохнула.

– Не прибедняйся, Анюта, недавно пекли, и твоя дочь, между прочим, отказалась ее есть. Сказала, для фигуры вредно. – Света подмигнула Марго, но та даже не заметила этого. Она шла, глубоко уйдя в свои мысли, и не обращала внимания на разговоры подруг.

– Эй, ты чего такая? У тебя ничего не случилось? – заметив ее состояние, встревожилась Светлана Ивановна.

– Ничего, я шла и думала, мне уже много лет, и только теперь, в старости, я понимаю, как много в жизни прошло мимо меня. Я ничего не успела, мало видела, а то, что видела, как-то потускнело, превратилось в отрывочные картинки, которые тоже постепенно стираются из памяти. Понимаете, я будто и не жила, только готовилась жить, бац, а жизнь-то кончается.

– Иди к лешему, пессимистка, главное – ты выжила, вытянула сына, сама не пропала, вон и нас всех согрела, имею в виду души наши отогрела. Я считаю, то, что мы все тут собираемся, благом для нас, подумай своей башкой: Елизавета Сергеевна – одна, я – одна, Аня – одна, и так можно долго продолжать. – Светлана Ивановна не на шутку рассердилась. – Было бы лучше, если бы мы все так и сидели по домам? И вообще, подобные самокопания только оттого, что у тебя сейчас заказчиков нет, вот ты и придумываешь себе страдания. В жизни все гораздо проще, радуйся каждому дню, который судьба тебе подарила, и благодари ее, судьбу, за этот подарок.

– Простите меня, больше не буду, я ведь и правда очень рада, что у меня вы все есть. Просто накатило что-то, Игорь вспомнился, Вера Никитична, родители. У меня долгое время только ты, Светик, была, да могилы родителей. Только с вами я могла поплакать, пожаловаться.

– Забудь все дурное, теперь в жизни будет только радость, лучше поздно, чем никогда, верно? – И подхватив женщин под руки, Света потащила их к дому.

Дома их встретила заспанная Ксения, она приложила палец к губам, давая понять, ребенок угомонился, и, загадочно улыбаясь, повела всех в гостиную. Там, на большом диване, сидела и вязала Елизавета Сергеевна.

– Ой, тетя Лиза, что же вы не позвонили, я бы за вами приехала. А вы, оказывается, и вязать умеете? Я так рада вас видеть, уже сама хотела вас буквально силой из Москвы вытаскивать. – Марго просияла и бросилась к старшей подруге обниматься.

– Я тоже очень рада вас всех видеть, к тому же мне необходимо с вами переговорить.

– Давайте сперва поедим, а за чаем успеем и переговорить. Даже если Сонька проснется, она не будет мешать, дам ей игрушки и посажу рядом. Она очень любит слушать разговоры взрослых, хоть, как я подозреваю, ничего и не понимает. – Ксения почти проснулась и, говоря все это, бросилась к плите. Там угрожающе прыгала крышка от кастрюли, в которой кипел суп. Выключив огонь, она обвела всех вопросительным взглядом.

– Ну так как, есть будем или просто постоим и разойдемся?

– Не ерничай, сейчас все сядут, дай только руки вымыть. А тебе, Мартин, вообще еще рано есть, иди погуляй пока. – Марго строго указала собаке на дверь, но пес, как и следовало ожидать, даже не шевельнулся. На его морде было такое умильное выражение, что все рассмеялись.

– Вот так всегда, когда я с ним одна, он еще пытается слушаться, хотя и тогда его надолго не хватает. Брысь, я сказала! – Она погрозила собаке кулаком, но с таким же успехом можно было грозить стене. Поняв, что как всегда проиграла, Марго отправилась мыть руки.

Когда все наелись и перешли к чаю, Елизавета Сергеевна спросила:

– Помните, я когда-то привозила сюда свою случайную знакомую, бывшего следователя? Мы иногда с ней перезваниваемся, поздравляем друг друга с разными праздниками, так вот, у них во дворе пару дней назад мальчишки нашли странное оружие. Когда взрослые его увидели, то сразу вызвали местного участкового, ну а тот уж своим позвонил.