Возникновение феодальных отношений у франков VI–VII вв. - [76]
Любопытно, что дальнейшая эволюция литов выступает в документе, имеющем более позднее происхождение, чем «Lex Salica», а именно в «Recapitulatio legis Salicae». Этот документ относится к эпохе Карла Великого и гласит о том, что вергельд лита, убитого в походе, равен 300 солидам, а вергельд свободного человека, убитого в походе, равняется 600 солидам[676]. Господин лита уже не упоминается в этом случае. Лит, видимо, выступает сам по себе в походе, как и свободный франк, но нефранкское происхождение лита, видимо, и тут нашло свое отражение в сумме вергельда за его смерть, пониженной вдвое, как обычно это делала «Салическая Правда», когда дело шло о франке и лите. Традиция— понижение вергельда вдвое — сохранилась, но эволюция положения лита несомненна.
Напрашивается вопрос: что служило поводом для эволюции положения лита во франкском обществе? Нам представляется, что основная причина заключается в новом способе производства у франков, в зарождении и развитии феодального способа производства, при котором выделяются два основных класса общества: землевладельцы и закрепощаемые крестьяне. Процесс закрепощения крестьян, процесс многогранный, и «трудящиеся субъекты» этой эпохи не все одновременно, но дифференцированно втягиваются в этот процесс. Втягиваются в него и литы, положение которых все более сближается с положением закрепощаемых свободных франков. В статье, посвященной рабам у франков[677], мы показали, что и рабы, в конечном счете, приближаются у франков к закрепощаемым свободным. Этот процесс сближения с закрепощаемыми свободными должен был коснуться (и коснулся) лита, как непосредственного производителя данной эпохи. Мы готовы согласиться с А. И. Неусыхиным[678] в том, что литы времен «Салической Правды» «…жили в обществе, большинство членов которого состояло из «трудящихся субъектов», обрабатывавших свои участки в основном собственным трудом, лишь при очень небольшом участии подсобной рабочей силы рабов»[679].
Сближение этих групп в производстве, т. е. в базисе общества, неизбежно должно было привести к сближению их и в юридическом отношении (в законах, в правовом положении, в судебных делах и т. д., что и отмечается нами в титулах «Правды»).
Теперь еще раз вернемся к вопросу о происхождении литов. Надо сказать, что соглашаясь с мнением А. И. Неусыхина о том, что литы, подобно тацитовским сервам, сидели на земле, им принадлежавшей[680], мы позволим себе не согласиться с мнением автора о происхождении литов, высказанном в другой работе[681].
А. И. Неусыхин в этой работе высказал предположение о том, что литы-франки опустились до положения полной зависимости от своих соплеменников. Он писал: «…весьма возможно, что из членов захудалых родов или «больших семей» и образовался промежуточный слой полусвободных литов, фигурирующих в целом ряде варварских «Правд»[682].
Нам представляется, что на том этапе развития общества, на котором находились франки, вступая в Галлию, при наличии у них «больших семей» с коллективным хозяйством и при самой начальной стадии выделения малой семьи из состава «большой семьи», такое массовое явление, как закабаление одной части свободных франков — другой частью того же племени едва ли возможно. Единичные семьи, выделившиеся из «большой семьи» и порвавшие связь с родом, еще могли бы, в виде исключения, оказаться в таком бедственном положении и попасть в зависимость от более сильных. Но массовое закабаление одних франков другими (это было бы именно так, потому что литы явление массовое), не отражено ни в одном из документов, известных науке.
Распад «большой семьи» тогда еще был в зачаточном состоянии, о чем неоднократно говорил сам автор данной работы[683]. То, что автор указывает на наличие у литов сородичей[684], еще не доказывает их франкское происхождение. Любые варвары, взятые в плен большими группами, могли иметь своих сородичей среди пленённых франками людей.
Тацит прямо указывает, что сородичей, обращенных в рабство за долги, германцы стремятся поскорее продать (сбыть с рук продажей), стыдясь такой победы[685].
Едва ли могли так резко измениться нравы германцев-франков, чтобы они могли спокойно порабощать в последующее время «захудалые роды» своих соплеменников, забыв даже о том, что они франки.
Если предположить, что лит — франк, то в таком случае «Салическая Правда» как источник записи обычного права должна была бы в ранних кодексах показать большее сближение между свободным франком и литом в штрафах, пени, наказаниях и т. д. Но «Правда» выявляет как раз обратную тенденцию: в ранних списках ее видим полное отдаление интересов лита и франка и суровость наказаний, применяемых к литу, а позже — смягчение этих наказаний и даже привлечение литов к участию в походах и т. д. Все это никак не вяжется с тем, что литы — порабощенные франки. Если оставить в силе наше предположение о том, что лит — завоеванный франками варвар другого племени, то вопрос значительно проясняется.
