Война - пожизненная боль - [12]

Володя где-то запропастился и не звонит, Саша трепещет в ожидании его звонка, а я жду книги. Но пока нет ничего. Слабовато, леностно работается; немного ездим по окрестностям, наблюдая, как уходит лето. Почти не придя.

А как вы? Купаетесь ли? Как Балтика? И Латвия? С кем соседствуете?

Адамовичи кланяются. Мы вас обнимаем зело и борзо. Желаем солнца и теплой воды.

Может быть, плюнем на все и сорвемся в Ригу. Поездом, скорее всего. Но пока - ?

Ну - будьте!!

Василь и Ирина.

10 авг. 80 г.

1 Иван Петрович Шамякин (1921 - 2004) - белорусский писатель, председатель ВС Белоруссии.

2 Иван Яковлевич Науменко (1925 - 2006) - белорусский писатель, академик АН БССР.

***

Дорогие Ная и Лазарь!

Очень надеемся, что вы довольны - после московской жары имеете полную возможность позябнуть, а может даже и погреться. С холода это хорошо! Мы тоже очень надеялись присоединиться к вам, но вот боги и обстоятельство, по-видимому, против - не получилось в середине месяца, а теперь и вовсе не получится: набежали дела, одна поездка и два юбилея. Счастье было так возможно, но увы!

Весь август стучали попеременно на машинке - печатали мою повестуху, которую я наконец добил. Не знаю, что получилось, еще никому не давал, очень озабочен теперь вторым этапом творчества, самым ответственным и непостижимым - печатанием. Не знаю, как пойдет и пойдет ли.

Звонил Володя, его дела не блестящи, но он не теряет присутствия духа - напряженка продолжается. Говорил, на “Н. М” идет М. Алексеев, на “Москву” - Проскурин. С чем вас и поздравляю.

Читали статью Гр. в “Л. Г. ” - умная и злая статья, так и надо. Привет им - Баклановым. Саша - в Коктебеле, а тут над ним сгущаются тучи…

Мы вас обнимаем и желаем благополучно добыть.

Василь и Ирина.

20 августа 1980 г.

***

Дорогие Ная и Лазарь!

От мирной и благостной Балтики шлем вам пламенный привет на вашем кровожадном Черноморье.

Вот уже неделя, как мы тут счастливы - я - впрягшись в свою творческую тачку, а Ирина - наоборот: высвободившись от бытового ярма. Тут тихо и даже погоже: днем светит солнце, по-осеннему, конечно, не жарко. Но и не холодно. Под окном моего кабинета (окном во всю стену) тихо покачиваются верхушки молодых сосенок, вдали виден горб дюны, край залива и горизонт.

Понемногу вхожу в рабочее состояние, хотя это непросто, особенно за полгода разленившись, развратившись суетой и рядом объективно-субъективных причин. Но как-нибудь! Авось что-нибудь и родится в моей голове. Конечно, надо бы в большей дозе потреблять здешнюю прекрасную природу, но ведь… Утром я сажусь за стол и с тоской поглядываю в большое окно, дожидаясь Ирину, которая пошла в поселок - к киоску Союзпечати. Требуется пресса. О, эта пресса, сколько в ней новостей и иллюзий!.. Тем не менее в одном из номеров “Комсомолки” обнаружил послащенную пилюлю, приписанную по одному случаю моей особе. Небольшая пилюля, но почти сладкая. Зачем только?

Народу здесь немного, и тот малознакомый, окололитературный, по-моему. Соседями нашими (визави) за столом в столовой стали супруги Кулешовы (он Василий Иванович), что это такое - мне не очень понятно. Из литовцев знаком один Вс. Бубнис, с ним иногда переговариваемся. Здесь в разгаре грибной сезон, москвичи таскают их корзинами, но у нас к грибам предубеждение, вывезенное из радированной Белоруссии. Лучше водка, чем грибы. Кстати, здесь вполне доступна во всех смыслах.

А как вы? Как настроение (курортное), условия (бытовые)? Лазарь, не позволяй Нае заплывать за буйки и не смейте ступать на трап. Ни шагу с сухопути! Мы здесь на море лишь смотрим с бугра. Все-таки погибать на суше и на море - две большие разницы, как сказали бы одесситы. А они знали толк в море. Чего не скажешь о новороссийцах[1]. Здесь не много опасностей, разве что кабаны, которые за две прошлых ночи основательно перерыли газон под нашим окном. Но мы их не видели, спали. Видели только ежа, - зачем-то приходил к нашим ступенькам. А еще у нас живет кем-то покусанная молодая кошка, которую сердобольно подкармливает Ирина.

Прожили тут уже 5 дней - говорит Ирина. Еще только 5 дней, думаю (молча) я. (Несмотря на имеющуюся у этого “я” информацию о мерзкой погоде в Минске. - Приписка Ирины Быковой). Здесь принципиальная несовместимость между нами. Надеюсь, красноречивая несовместимость… Хотя за остальные 19 дней еще многое может измениться.

Итак - салют вам! Теплого солнца, бесштормового моря!

Пишите.

Обнимаем - Василь и Ирина.

14 сент. 1986 г.

1 Вероятно, имеется в виду затонувший незадолго до этого под Новороссийском корабль “Адмирал Нахимов”.

***

Дорогой Лазарь, посылаю тебе мое очередное творение[1]. Скажу сразу: я крайне недоволен повестью, что-то я в ней не сумел peaлизовать, хотя еще и не понимаю, что. Только чувствую. Может, тебе это увидится яснее. Читай, черкай. Я буду ждать твоего слова и пока никому рукопись не посылаю.

Обнимаю тебя и Наю, Василь.

29.I.87.

1 “В тумане”.

***

Милый, болеющий, дорогой Лазарь!

Посылаю тебе 5 страниц с уточнением Войтика. Вынь, пожалуйста, из рукописи страницу 111-ую и на ее место вложи эти 5 страниц. А потом прочти, пожалуйста, что получилось.