Война - пожизненная боль - [12]

Шрифт
Интервал

Володя где-то запропастился и не звонит, Саша трепещет в ожидании его звонка, а я жду книги. Но пока нет ничего. Слабовато, леностно работается; немного ездим по окрестностям, наблюдая, как уходит лето. Почти не придя.

А как вы? Купаетесь ли? Как Балтика? И Латвия? С кем соседствуете?

Адамовичи кланяются. Мы вас обнимаем зело и борзо. Желаем солнца и теплой воды.

Может быть, плюнем на все и сорвемся в Ригу. Поездом, скорее всего. Но пока - ?

Ну - будьте!!

Василь и Ирина.

10 авг. 80 г.


1 Иван Петрович Шамякин (1921 - 2004) - белорусский писатель, председатель ВС Белоруссии.

2 Иван Яковлевич Науменко (1925 - 2006) - белорусский писатель, академик АН БССР.


***

Дорогие Ная и Лазарь!

Очень надеемся, что вы довольны - после московской жары имеете полную возможность позябнуть, а может даже и погреться. С холода это хорошо! Мы тоже очень надеялись присоединиться к вам, но вот боги и обстоятельство, по-видимому, против - не получилось в середине месяца, а теперь и вовсе не получится: набежали дела, одна поездка и два юбилея. Счастье было так возможно, но увы!

Весь август стучали попеременно на машинке - печатали мою повестуху, которую я наконец добил. Не знаю, что получилось, еще никому не давал, очень озабочен теперь вторым этапом творчества, самым ответственным и непостижимым - печатанием. Не знаю, как пойдет и пойдет ли.

Звонил Володя, его дела не блестящи, но он не теряет присутствия духа - напряженка продолжается. Говорил, на “Н. М” идет М. Алексеев, на “Москву” - Проскурин. С чем вас и поздравляю.

Читали статью Гр. в “Л. Г. ” - умная и злая статья, так и надо. Привет им - Баклановым. Саша - в Коктебеле, а тут над ним сгущаются тучи…

Мы вас обнимаем и желаем благополучно добыть.

Василь и Ирина.

20 августа 1980 г.


***

Дорогие Ная и Лазарь!

От мирной и благостной Балтики шлем вам пламенный привет на вашем кровожадном Черноморье.

Вот уже неделя, как мы тут счастливы - я - впрягшись в свою творческую тачку, а Ирина - наоборот: высвободившись от бытового ярма. Тут тихо и даже погоже: днем светит солнце, по-осеннему, конечно, не жарко. Но и не холодно. Под окном моего кабинета (окном во всю стену) тихо покачиваются верхушки молодых сосенок, вдали виден горб дюны, край залива и горизонт.

Понемногу вхожу в рабочее состояние, хотя это непросто, особенно за полгода разленившись, развратившись суетой и рядом объективно-субъективных причин. Но как-нибудь! Авось что-нибудь и родится в моей голове. Конечно, надо бы в большей дозе потреблять здешнюю прекрасную природу, но ведь… Утром я сажусь за стол и с тоской поглядываю в большое окно, дожидаясь Ирину, которая пошла в поселок - к киоску Союзпечати. Требуется пресса. О, эта пресса, сколько в ней новостей и иллюзий!.. Тем не менее в одном из номеров “Комсомолки” обнаружил послащенную пилюлю, приписанную по одному случаю моей особе. Небольшая пилюля, но почти сладкая. Зачем только?

Народу здесь немного, и тот малознакомый, окололитературный, по-моему. Соседями нашими (визави) за столом в столовой стали супруги Кулешовы (он Василий Иванович), что это такое - мне не очень понятно. Из литовцев знаком один Вс. Бубнис, с ним иногда переговариваемся. Здесь в разгаре грибной сезон, москвичи таскают их корзинами, но у нас к грибам предубеждение, вывезенное из радированной Белоруссии. Лучше водка, чем грибы. Кстати, здесь вполне доступна во всех смыслах.

А как вы? Как настроение (курортное), условия (бытовые)? Лазарь, не позволяй Нае заплывать за буйки и не смейте ступать на трап. Ни шагу с сухопути! Мы здесь на море лишь смотрим с бугра. Все-таки погибать на суше и на море - две большие разницы, как сказали бы одесситы. А они знали толк в море. Чего не скажешь о новороссийцах[1]. Здесь не много опасностей, разве что кабаны, которые за две прошлых ночи основательно перерыли газон под нашим окном. Но мы их не видели, спали. Видели только ежа, - зачем-то приходил к нашим ступенькам. А еще у нас живет кем-то покусанная молодая кошка, которую сердобольно подкармливает Ирина.

Прожили тут уже 5 дней - говорит Ирина. Еще только 5 дней, думаю (молча) я. (Несмотря на имеющуюся у этого “я” информацию о мерзкой погоде в Минске. - Приписка Ирины Быковой). Здесь принципиальная несовместимость между нами. Надеюсь, красноречивая несовместимость… Хотя за остальные 19 дней еще многое может измениться.

Итак - салют вам! Теплого солнца, бесштормового моря!

Пишите.

Обнимаем - Василь и Ирина.

14 сент. 1986 г.


1 Вероятно, имеется в виду затонувший незадолго до этого под Новороссийском корабль “Адмирал Нахимов”.


***

Дорогой Лазарь, посылаю тебе мое очередное творение[1]. Скажу сразу: я крайне недоволен повестью, что-то я в ней не сумел peaлизовать, хотя еще и не понимаю, что. Только чувствую. Может, тебе это увидится яснее. Читай, черкай. Я буду ждать твоего слова и пока никому рукопись не посылаю.

Обнимаю тебя и Наю, Василь.

29.I.87.


1 “В тумане”.


***

Милый, болеющий, дорогой Лазарь!

Посылаю тебе 5 страниц с уточнением Войтика. Вынь, пожалуйста, из рукописи страницу 111-ую и на ее место вложи эти 5 страниц. А потом прочти, пожалуйста, что получилось.


Еще от автора Василь Быков
Сотников

Затерянный в белорусских лесах партизанский отряд нуждается в провизии, тёплых вещах, медикаментах для раненых. Командир решает отправить на задание по их доставке двух проверенных бойцов…Трагическая повесть о мужестве и трусости, о достоинстве и неодолимой силе духа.


Обелиск

Безымянный герой повести приезжает на похороны скоропостижно и безвременно скончавшегося Павла Миклашевича, простого сельского учителя. Здесь он знакомится его бывшим начальником Ткачуком, старым партизаном, который рассказывает ему историю об учителе Морозе и его учениках, среди которых был и Миклашевич. Это случилось в годы войны, когда Белоруссия была оккупирована войсками вермахта. Мороз пожертвовал жизнью ради своих учеников, но на обелиске нет его имени, хотя его постоянно кто-то дописывает. Интересная и грустная история об отваге, доблести и чести людей, подвиги которых несправедливо забыли.


Волчья стая

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Знак беды

Осень сорок первого. Степанида и Петрок Богатька живут на хуторе Яхимовщина, в трех километрах от местечка Выселки. К ним-то и приводят полицаи вошедших в близлежащее село немцев. Мягкий по натуре Петрок поначалу всеми силами стремится избежать конфликтов с фашистами, надеясь, что все обойдется миром. Однако Степанида понимает, что в дом пришла беда. С первых же минут гитлеровцы ощущают молчаливое презрение хозяйки дома, ее явное нежелание хоть в чем-нибудь угождать...


Атака с ходу

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Стужа

Партизанский отряд разгромлен. Уцелевший главный герой повести, молодой партиец Азевич, хоронит в предзимнем лесу последнего своего товарища. Первые заморозки. Первый снег. Страх. Голод. Одиночество. Скитаясь в поисках спасения, Азевич вспоминает середину тридцатых годов — свою молодость, свою партийную карьеру, свое предательство...


Рекомендуем почитать
Дневник Гуантанамо

Тюрьма в Гуантанамо — самое охраняемое место на Земле. Это лагерь для лиц, обвиняемых властями США в различных тяжких преступлениях, в частности в терроризме, ведении войны на стороне противника. Тюрьма в Гуантанамо отличается от обычной тюрьмы особыми условиями содержания. Все заключенные находятся в одиночных камерах, а самих заключенных — не более 50 человек. Тюрьму охраняют 2000 военных. В прошлом тюрьма в Гуантанамо была настоящей лабораторией пыток; в ней применялись пытки музыкой, холодом, водой и лишением сна.


Хронограф 09 1988

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Операция „Тевтонский меч“

Брошюра написана известными кинорежиссерами, лауреатами Национальной премии ГДР супругами Торндайк и берлинским публицистом Карлом Раддацом на основе подлинных архивных материалов, по которым был поставлен прошедший с большим успехом во всем мире документальный фильм «Операция «Тевтонский меч».В брошюре, выпущенной издательством Министерства национальной обороны Германской Демократической Республики в 1959 году, разоблачается грязная карьера агента гитлеровской военной разведки, провокатора Ганса Шпейделя, впоследствии генерал-лейтенанта немецко-фашистской армии, ныне являющегося одним из руководителей западногерманского бундесвера и командующим сухопутными силами НАТО в центральной зоне Европы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.


Гранд-отель «Бездна». Биография Франкфуртской школы

Книга Стюарта Джеффриса (р. 1962) представляет собой попытку написать панорамную историю Франкфуртской школы.Институт социальных исследований во Франкфурте, основанный между двумя мировыми войнами, во многом определил не только содержание современных социальных и гуманитарных наук, но и облик нынешних западных университетов, социальных движений и политических дискурсов. Такие понятия как «отчуждение», «одномерное общество» и «критическая теория» наряду с фамилиями Беньямина, Адорно и Маркузе уже давно являются достоянием не только истории идей, но и популярной культуры.


Атомные шпионы. Охота за американскими ядерными секретами в годы холодной войны

Книга представляет собой подробное исследование того, как происходила кража величайшей военной тайны в мире, о ее участниках и мотивах, стоявших за их поступками. Читателю представлен рассказ о жизни некоторых главных действующих лиц атомного шпионажа, основанный на документальных данных, главным образом, на их личных показаниях в суде и на допросах ФБР. Помимо подробного изложения событий, приведших к суду над Розенбергами и другими, в книге содержатся любопытные детали об их детстве и юности, личных качествах, отношениях с близкими и коллегами.


Книжные воры

10 мая 1933 года на центральных площадях немецких городов горят тысячи томов: так министерство пропаганды фашистской Германии проводит акцию «против негерманского духа». Но на их совести есть и другие преступления, связанные с книгами. В годы Второй мировой войны нацистские солдаты систематически грабили европейские музеи и библиотеки. Сотни бесценных инкунабул и редких изданий должны были составить величайшую библиотеку современности, которая превзошла бы Александрийскую. Война закончилась, но большинство украденных книг так и не было найдено. Команда героических библиотекарей, подобно знаменитым «Охотникам за сокровищами», вернувшим миру «Мону Лизу» и Гентский алтарь, исследует книжные хранилища Германии, идентифицируя украденные издания и возвращая их семьям первоначальных владельцев. Для тех, кто потерял близких в период холокоста, эти книги часто являются единственным оставшимся достоянием их родных.