Воспоминания японского дипломата - [171]

Сообщение, которое так тронуло генерала Анами, было через швейцарское правительство направлено Соединенным Штатам рано утром 15 августа. В нем говорилось:

"Да будет позволено Правительству Японии заявить Правительствам Америки, Англии, Китая и Советского Союза о своих самых серьезных пожеланиях в связи с претворением в жизнь некоторых положений Потсдамской декларации. Не исключено, что это может быть сделано во время подписания. Однако, испытывая опасения по поводу того, что ему может не представиться подходящей возможности. Правительство Японии позволяет себе обратиться к Правительствам Четырех Держав при посредничестве Правительства Швейцарии.

1. Ввиду того, что цель оккупации, как сказано в Потсдамской декларации, состоит исключительно в обеспечении решения изложенных в ней основных задач, Правительство Японии искренне желает, чтобы Четыре Державы, полагаясь на добросовестность Правительства Японии, облегчили ему выполнение своих обязательств в интересах предотвращения любых ненужных осложнений.

Правительство Японии самым серьезным образом ходатайствует о том, чтобы:

(а) В случае вступления флотов или войск союзников в пределы собственно Японии Правительство Японии получило заблаговременное уведомление с тем, чтобы были предприняты соответствующие меры для их приема.

(б) Количество пунктов на японской территории, выделенных союзниками для оккупации, было ограниченным до минимума; отбор пунктов производился бы так, чтобы оставить такой город, как Токио, не оккупированным, а силы, подлежащие размещению в каждом пункте, были по возможности малочисленными.

2. Правительство Японии, разумеется, приложит все усилия для разоружения японских сил, которое является самой деликатной задачей, поскольку оно касается более трех миллионов офицеров и рядовых за границей и непосредственно затрагивает их честь. Однако мы полагаем, что наилучший и наиболее эффективный метод заключался бы в том, чтобы японским силам под командованием Его Величества Императора было разрешено разоружиться самим и сдать оружие по собственной воле.

Разоружение японских сил на континенте следовало бы проводить, начиная с линии фронта и поэтапно

В связи с разоружением мы надеемся, что Статья 35 Гаагской конвенции будет соблюдена, что будет проявлено уважение к чести солдат, что им, к примеру, будет позволено носить мечи. Далее, было бы желательно дать понять Правительству Японии, что союзники не имеют намерения использовать разоруженных японских солдат для принудительного труда. Мы искренне надеемся на скорое предоставление транспортных средств, необходимых для эвакуации солдат на родину.

3. Так как некоторые силы размещены в отдаленных местах, куда трудно передать приказ императора, желательно допущение, в разумных пределах, дополнительного времени до прекращения военных действий.

4. Мы надеемся, что союзники проявят достаточно доброй воли и оперативно примут необходимые меры или предоставят нам средства для доставки необходимого продовольствия и медикаментов японским силам на отдаленных островах и для транспортировки раненых солдат с этих островов".

Во второй половине дня 15 августа наш министр-посланник в Швейцарии доложил мне, что министр-посланник США потребовал от него передать союзникам собственность и архивы японских посольств и консульств в нейтральных странах. Я ответил, что он не должен выполнять это требование, поскольку оно не содержится ни в одном из положений Потсдамской декларации.

Официальное совещание Тайного Совета было назначено на 10 часов утра 15 августа, но ввиду ночных беспорядков во дворце его пришлось отложить, и оно началось в присутствии императора лишь в половине двенадцатого. Я подробно доложил о прекращении войны. Ровно в полдень был сделан перерыв, чтобы прослушать по радио Императорский рескрипт о капитуляции. Слушая слова, свидетельствовавшие о несказанном добросердечии и бескорыстии императора, я мысленно видел, как им внимает весь народ, потрясенный, подобно всем нам, до глубины души. Затем совещание продолжилось, и тайные советники задали несколько вопросов. Генерал Хондзё[138] высказал опасение по поводу продолжительности оккупации, но, похоже, успокоился, когда я объяснил, что с учетом ее характера (оккупация “гарантии ради”) и в свете последних прецедентов она едва ли слишком затянется. Меня глубоко тронул советник Фукай, который сказал, что, хотя он был крайне озабочен исходом войны и ныне рад ее окончанию, что, хотя, разумеется, этим результатом мы обязаны восхитительной добродетели императора, при всем при том он чрезвычайно благодарен правительству и, особенно, министру иностранных дел за их неустанные усилия и благодарен настолько, что, невзирая на болезнь, пришел на эту встречу, чтобы выразить свою признательность.

Перед заседанием Тайного Совета премьер советовался со мной об отставке Кабинета, и я сказал, что считаю это меру абсолютно целесообразной. В 2 часа дня, сразу после заседания Тайного Совета, премьер собрал Кабинет и предложил всем составом подать в отставку на том основании, что для принятия решений в момент кризиса, связанного с капитуляцией, пришлось дважды побеспокоить императора и что нас должны сменить люди помоложе, которые лучше справятся с восстановлением страны. Все министры одобрили это предложение, и премьер представил отставку Кабинета императору.