Воспоминания - [82]

Под впечатлением подобных эпизодов Д. С., с которым мы встретились в электричке по пути из Зеленогорска в Ленинград, сказал мне однажды: «Чувствуешь себя, как в оккупации». Эти слова произвели на меня впечатление своим выразительным лаконизмом, и через некоторое время я их напомнила Д. С. «Я это сказал? — переспросил он меня и добавил: — Ай, ай!». Это было шутливое восклицание, но в нем содержалось нечто, кроме шутки. В середине XIX века писатель Н. Г. Помяловский утверждал: «Есть некий хмель в откровенности». В этом утверждении выражено ощущение того, что в России откровенность — более чем откровенность. Так можно перефразировать известное изречение.

Д. С. отличали такие незаурядные свойства, как энергия доброты и способность учиться, постоянно усваивать новые сведения, знания, расширять свои интересы, превращать жизненные трудности и горести в источник умственного обогащения. Так, в лагере на Соловках он познавал древнерусское искусство, спасая иконы и сооружения монастыря, беседуя со знатоками древней культуры и священниками, сосланными на каторгу, и, по возможности, несмотря на свое зависимое положение, — облегчая их участь. С вниманием он отнесся и к простому человеку — крестьянину, поверившему в его хорошее отношение и поведавшему ему «секрет», как из автомобильных покрышек вырезать галоши для валенок.

Сочувствие Д. С. к людям и готовность помочь им в преодолении жизненных трудностей постоянно проявлялись и в последующие годы в более благоприятной обстановке. Он широко использовал возможности, открывавшиеся по мере его научного и общественного признания, для помощи тем, кто в этом нуждался. Многие сотрудники Пушкинского Дома почувствовали это на себе. К числу их принадлежу и я. В пору, когда мой брат Ю. М. Лотман подвергался опасной критике и преследованию за то, что искал новые пути в изучении литературы и культуры, Д. С. принципиально выступил на его защиту, доказывая, что разработка новых подходов к материалам исследования, нового метода в науке, а также формирование разных школ — необходимое условие развития всех областей знания. У Д. С. не было страха перед новизной, он охотно приобщался к ней и извлекал из новой методики средства для расширения своего научного метода. В статье «Об общественной ответственности литературоведения» Д. С. Лихачев утверждает, что если человек «сохранит умение понимать людей иных культур, понимать широкий и разнообразный круг произведений искусства, идеи своих коллег и оппонентов, если он сохранит навыки „умственной социальности“, сохранит свою восприимчивость к интеллектуальной жизни — это и будет интеллигентностью» [41].

Большой помощью мне и впечатляющим проявлением товарищеского отношения ко мне я считаю его выступление на защите моей докторской диссертации в 1972 году. Моя защита откладывалась, а сезон защит в институте подходил к концу. На дни, когда Д. С. должен был выступить в ученом совете как мой оппонент, «пришлась» сессия Академии наук, на которой он, ставший уже с 1970 года действительным членом Академии наук, должен был присутствовать. Чтобы выступить на моей защите, он приехал на один день из Москвы в Ленинград и затем на следующий день уехал опять в Москву. Каждый из моих оппонентов (Д. С. Лихачев, Г. А. Бялый и Б. Ф. Егоров) выступил в своем стиле, и все три выступления были чрезвычайно интересны и ярки, но выступление Д. С. было проникнуто особенной, дорогой ему мыслью — столь же научной, сколь этической, — мыслью о литературной деятельности писателя как системе поступков, запечатлевающих его этическую позицию. Эта идея имела прямое отношение к моей диссертации, так как в ней содержалась мысль о коллективности участия писателей-современников в эволюции и становлении стиля литературы эпохи и господствующих в обществе способов решения проблем. Впоследствии я писала и об участии историко-филологической науки в этом общем процессе.

Весь этот круг проблем был сродни мысли Д. С. об «умственной социальности», о взаимопонимании участников интеллектуальной жизни как условия духовного прогресса общества. Впоследствии Д. С. написал на основе своего выступления на моей защите статью «Литература как общественное поведение», которая была напечатана в журнале «Вопросы литературы» (1974, № 10) и вошла в состав сборника его избранных статей.

Как большинство представителей гуманитарной интеллигенции, Д. С. жил скромно, небогато и был привычен к скромному быту; хотя всегда был изящен, сохранял манеры воспитанного человека из «хорошего общества». Он был скромен по существу, не только был готов слушать критические замечания в свой адрес, но слушать их с интересом. Мне случалось довольно подробно говорить ему о его выступлениях и работах, и он терпеливо выслушивал мои слова, а порой и возражения.

Его интерес к культуре, создаваемой на протяжении веков страной и ее народом, окрашивался любовью к самым разным ее проявлениям. Так, за чайным столом однажды он вел длинный и необыкновенно интересный разговор с Ю. М. Лотманом о названиях городов, об исторических изменениях этих названий и их соотношении с названиями рек. Присутствовавшие за столом женщины слушали этот разговор двух ученых как увлекательное, полное неожиданных сведений повествование.